Эрик Рассел - Рассказы. Часть 1 [компиляция]

Конечно, ему могли подстроить какую-нибудь хитроумную западню, но он любую хитрость превратит в жестокий фарс. Рассказ Уэйна о богатом иностранце мог оказаться блефом, но, с другой стороны, он мог быть и правдой. Так или иначе он, Дженсен, ничего не терял, зато в случае удачи…

Что касается его, риск был невелик: либо он переселится в мускулистый каркас ловкого детектива, приготовившегося убить его, как только он войдёт в комнату, либо приобретёт благородный облик иностранца, у которого денег — куры не клюют.

Да, уж этот Дженсен явно не дурак. Те, у кого варит котелок, не попадают в лапы правосудия. У него хватило соображения догадаться, что Уэйн способен подстроить ему ловушку. Старик ведь может попытаться выманить Дженсена из тела, а потом подсунуть ему куклу или даже труп, зная, что без телесной оболочки сила Дженсена улетучивается как пар. Мудрец знает, как опасно недооценивать своего противника. Он же, Дженсен, — сама мудрость!

В мощный бинокль он изучал окна напротив. Тип, находившийся в глубине комнаты, был жив — живее некуда, тут уж сомневаться не приходилось. Ему не сиделось на месте, и время от времени он выглядывал из своего окна, бросая осторожные взгляды вниз, на улицу. Дженсен мог без труда разглядеть его лицо и фигуру.

Будущая жертва довольно точно отвечала описанию Уэйна — около тридцати, плотный, одет чуть-чуть вызывающе. И во всём его облике было нечто вызывающее, а бриллиант на среднем пальце левой руки просто слепил глаза. Его гладко зализанные волосы и грубоватое лицо показались Дженсену знакомыми — наверно, он видел того типа на фотографии, скорее всего на глянцевитой странице популярного журнала, об руку с потрясной дамочкой, а на переднем плане — только что подстреленный тигр.

Как бы то ни было, наружность этого человека пришлась Дженсену по вкусу. В выборе очередного тела, как и в выборе нового пальто, чем ты придирчивее, тем лучше. Предлагаемая модель отличалась прочностью и модной линией покроя, к тому же ничего не стоила! А Дженсен был не из тех, кто смотрит в зубы дарёному коню.

Интересно, есть ли у его жертвы какой-нибудь высокомерный дворецкий, который умеет произносить: «Да, милорд», «Нет, милорд», «Конечно, милорд»? Он, Дженсен, предпочёл бы, чтобы такой дворецкий существовал. Ах, да, придётся отучиваться от некоторых неблаговидных привычек, научиться произносить «нет» вместо «не». Но игра стоит свеч!

Красавчик опять появился у окна, бросив подозрительный взгляд на автомобиль, стоявший у тротуара. Затем он повернулся и сказал несколько слов кому-то, кто скрывался в глубине комнаты.

Дженсен бросил не менее подозрительный взгляд вниз и вдруг обнаружил лёгкую фигуру седовласого Уэйна. Достойный джентльмен торопливо направился к дому, сохраняя свой обычный сосредоточенный вид. Не оглянувшись, не проявив ни малейших признаков беспокойства или неуверенности, Уэйн вошёл в дверь, ведущую в апартаменты иностранца, который по-прежнему не спускал глаз с автомобиля внизу.

Пора! Бросившись к креслу, Дженсен тяжело плюхнулся в него и включил проектор. Многократные повторения придали его движениям уверенность и автоматизм, что, однако, не лишило его ощущения важности происходящего. В аппарате с его таинственным шлемом по-прежнему было что-то зловещее, напоминавшее о том, что всем радостям на свете рано или поздно приходит конец.

Живительная сила начала вливаться в преступника. Он пожирал глазами человека, находившегося за окном противоположной комнаты. Дженсену удалось внести некоторые усовершенствования в детище Уэйна. Садясь в кресло, он слегка откидывался назад, так чтобы покинутое им тело, поникнув, надавило на кнопку и выключило проектор. Отлично придумано — вполне в стиле Дженсена! Он очень гордился собой.

Тридцать секунд — и он был свободен. И мгновенно очутился на другой стороне улицы, в другой комнате, в другом теле — чудовищная трансформация совершилась с обычной стремительностью.

Ощущение небывалого триумфа, сознание сокрушительности своей силы пронизало его «я», когда оно вступило в смертельную схватку с душой противника, упорно цеплявшегося за свою телесную оболочку.

Жертва оказалась крепким орешком. Она сопротивлялась с такой яростью, злобой и беспощадностью, как ни одна другая душа, с которой Дженсену приходилось иметь дело. Чтобы сохранить свой каркас при себе, этот красавчик сражался с жестокостью и упорством доисторических ящеров.