Эрик Рассел - Рассказы. Часть 2 [компиляция]

Примерно через час до Крысоглазого дошло, что первый стержень может быть не только источником дисков, но и полноправным участником игровых комбинаций. Его самодовольство испарилось вместе с ухмылкой, на лице проступило раздражение, усиливающееся по мере течения времени и растущей сложности игровой ситуации. Когда прозвучал «отбой», они всё ещё играли, лихорадочно снимая и переставляя диски, и ни один сколько-нибудь не продвинулся. К этому моменту Крысоглазый от всей души ненавидел первый стержень, особенно когда приходилось возвращать, а не снимать с него очередной диск. Толстобрюхий, сияя всё той же приклеенной улыбкой, объявил перерыв до восхода солнца.

Следующий день вылился в долгий, утомительный марафон — от рассвета до заката, с двумя перерывами на еду. Руки игроков так и летали, отвечая ходом на ход. Они явно соревновались в том, кто быстрее примет решение, так что у зрителей не было ни малейших оснований жаловаться на преднамеренное затягивание игры. Четыре раза Крысоглазый пытался положить больший диск на меньший, и Главный арбитр — в лице Толстобрюхого — неизменно призывал его к порядку.

Миновал третий день, за ним четвёртый, пятый и шестой. Мрачное подозрение на лице Крысоглазого сменялось неподдельным отчаянием, когда пирамида на первом стержне с удручающей регулярностью опять начинала расти. Дураком он, однако, не был, понимая, что дело всё же как-то продвигается, но отвратительно медленно и чем дальше, тем хуже. В конце концов, вообще перестав думать о том, каким манером можно быстро свести игру к победе или к поражению, он на четырнадцатый день превратился в некое подобие бездушного автомата и лишь тупо переставлял диски с видом подносчика на тяжёлой и грязной работе. Тейлор продолжал сохранять бесстрастие бронзового Будды.

Ситуация обострилась на шестнадцатый день, и хотя Тейлор этого знать не мог, однако сразу ощутил общую атмосферу повышенного возбуждения и нервозности. Крысоглазый был мрачен как никогда, а Толстобрюхий просто раздувался от важности. Даже твердокаменные стражи обнаруживали слабые признаки умственной деятельности. Аудитория пополнилась четырьмя свободными от дежурства тюремными надзирателями. В ящике с видеокамерой возились и шумели сильнее, чем обычно. Не выразив никаких эмоций по этому поводу, Тейлор занял своё место. Бесконечное перемещение дисков со стержня на стержень, конечно, не лучший способ тратить драгоценные дни своей жизни, но альтернатива в виде столба с петлёй гораздо хуже. Так что, имея веские основания продолжать, он так и поступил, перекладывая диск, когда наступала его очередь, и холодно наблюдая за противником, когда тот делал ответный ход.

Вскоре после полудня Крысоглазый неожиданно вскочил, подбежал к стене и несколько раз в бешенстве пнул её ногой, сопровождая эти действия громкими замечаниями относительно поразительного сходства террианской расы с кучей навоза. Затем он вернулся к столу и сделал очередной ход. В видеоящике снова завозились. Толстобрюхий мягко упрекнул его в затягивании игры демонстрацией похвального патриотизма. Крысоглазый продолжил своё дело с видом малолетнего правонарушителя, которого мамочка забыла поцеловать перед сном. Поздно вечером Толстобрюхий остановил игру, повернулся лицом к видеокамере и значительно произнёс:

— ЗАВТРА СЕМНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ!

Судя по его тону, это могло означать что угодно.

Наутро, когда тюремщик принёс завтрак, Тейлор сказал:

— Что-то поздновато. В это время я уже должен играть.

— Раньше полудня ты не понадобишься.

— Вот как? В чём же дело?

— Ты же вчера побил рекорд, — тюремщик смотрел на него с искренним восхищением. — До семнадцатого дня никто не дотянул, ты первый.

— Надо полагать, мне выделили свободное утро, чтобы отпраздновать событие? Какое великодушие.

— Не имею представления, почему игру отложили. Раньше такого никогда не случалось.

— А что, они способны её прекратить? — спросил Тейлор, ощущая неприятное стеснение в области шеи. — Думаешь, они могут официально объявить, что игра закончена?

— Ни в коем случае! — надзирателю чуть не стало дурно при одной мысли о подобном исходе. — Мы не должны навлекать на себя проклятия мёртвых. АБСОЛЮТНО НЕОБХОДИМО, чтобы приговорённый сам установил время своей казни.

— Но почему?

— Как почему? Потому что так было испокон веков!

Он отправился разносить завтрак дальше, оставив Тейлора переваривать полученное объяснение. ТАК БЫЛО ИСПОКОН ВЕКОВ! Причина не хуже многих. Некоторые полагают, что даже лучше — стоит только вспомнить, сколько бессмысленностей и нелепиц совершается на Земле по единственной причине: ВСЕГДА ТАК ДЕЛАЛОСЬ. В этом смысле гомбарийцы ничуть не отличались от его собственного народа.