Алан Фостер - Рассказы [компиляция]

Совершенно обнаженный и абсолютно не похожий на прежнего Армендариса, — теперь в нем никто не смог бы заподозрить интеллектуала, исследователя и цивилизованного человека, — профессор вышел из-за камней и подошел к сектантам совсем близко. Возведя глаза к небу и разведя руки в стороны, — Армендарис тут же сделался похожим на несоразмерно огромную цаплю — он принялся что-то декламировать неестественным, особо модулированным голосом.

Сектанты в полном изумлении воззрились на тень, которая ворвалась в их круг и нарушила ритуал. Похоже, обряд прервали в крайне важный момент. И только один, весьма знакомый Дейву, не выглядел обеспокоенным. Он спокойно стоял рядом с костром. Его кожу покрывали узоры, очень похожие на те, что нарисовал на себе профессор, вот только этот орнамент нанесла не кисть. Его, похоже, вытатуировали или даже выжгли на груди и спине этого человека!

Дейв впервые видел Джоша Виппла без одежды.

Старик не перестал петь, однако интонация, с которой он вел мелодию, весьма изменилась. Дейв не понимал ни слова на чуждом уху языке хорала, однако, как и все остальные, почувствовал укол ужаса. Сами ритм и тембр песнопения заставляли человеческое существо цепенеть от страха. Этот голос приковывал к себе все внимание, хотя взгляд то и дело смещался к безобразной зеленой статуе с другой стороны костра.

Однако профессора не так легко было испугать — он тоже изменил свою песню, и теперь она звучала столь же угрожающе, как и у его противника. Сектанты в ужасе отшатнулись от Армендариса и жалкой толпой сгрудились вокруг огня. В глазах Виппла мелькнуло что-то похожее на растерянность, и он удвоил усилия, возвысив голос и подняв руки.

Дейв почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Он хотел сделать шаг назад, отступить, но не мог двинуться с места. Его судьба, его душа, его внимание приковались к странному напеву и к скальной площадке с костром — невозможно, нельзя уйти, пока все не разрешится тем или иным способом. Его затягивало в полусонное состояние, но, несмотря на наползающее полузабытье, он отметил, что и сектанты, и солдаты Гомеса чувствуют себя точно так же. В полном сознании оставались лишь Армендарис и Виппл.

А это что еще такое? Для утреннего тумана рановато… Однако сомнений не оставалось: вокруг мыса собиралось мутное облако. Оно надежно укрывало от посторонних взглядов все, что происходило внутри. Перспектива исказилась, и Дейв уже не различал далекое и близкое — он даже солдат не видел, хотя знал, что они построились и заняли позицию прямо у него за спиной. Он не чувствовал базальтовой толщи под ногами. Странный какой-то туман, неестественный. От него волоски на спине вставали дыбом. А еще он был — черный. Да, непрозрачный и черный.

Голоса Виппла и профессора сделались громче и пронзительнее, и Дейву показалось, что в воде рядом с берегом что-то зашевелилось…

И тут он услышал крики вокруг себя — и с удивлением понял, что тоже кричит. В голове кто-то, кто был не им, тоненько захихикал. Дейв встряхнулся, настырный кто-то не ушел, а захихикал снова.

Голос Виппла сорвался на пронзительный, дрожащий от напряжения крик, а то, что шевелилось в воде, сгустилось в некий отчетливый образ. Оно вырастало на глазах, нависая над мысом, а его лицо… если это можно было назвать лицом… топорщилось сотнями щупальцев. Ящериная морда наклонялась к берегу, за спиной развернулись прозрачные крылья. Чудище наползало, оставляя в воде фосфоресцирующий след. Дейв узнал запах… о да, то был смрад, что он и его семья впервые почувствовали в винном погребе той жуткой ночью. В голове хихиканье сменилось диким, надрывным хохотом, и он с отчаянным воплем прихлопнул ладонями саднящие виски в тщетной надежде прогнать криком наползающее безумие.

Над мысом нависла огромная когтистая лапа. Пламя костра задергалось и угасло. Какой-то сектант, очевидно, сошел с ума. Другой упал на живот и принялся низко и жалобно поревывать. Другой взвизгнул, заверещал и бросился со скалы вниз, прямо на острые камни.

Покрытая засохшим панцирем ила и водорослей лапа неуверенно зависла над дуэлянтами — ибо профессор и Виппл совершенно очевидно сражались, каждый своей песней. Перебирая когтями, жуткая конечность протягивалась то к одному, то к другому поющему. Профессор запел из последних сил, а Виппл видимо сжался, когда в небесах вдруг прокатился громовой клич: «Ктулху ий вглнн!» И завеса колдовского тумана разодралась.

Лапа пришла в движение. Она покачнулась в воздухе, ударила и… сомкнулась на тощей фигуре Виппла! Невозможный, чудовищный крик ввергаемой в ад души исторгся из перекошенных губ Виппла. Чудище выдрало из извивающегося тела душу и с брызгами обрушилось в пенные волны океана. Поднятая им волна захлестнула мыс, и Дейв чуть не захлебнулся. Откатывающаяся быстрина ударила его по ногам, и он опрокинулся на спину и так и остался лежать — жалкий, мокрый и дрожащий от холода. В небе медленно ходили кругами звезды, хотя нет, карусель полночного света кружилась все быстрее и быстрее, и наконец его затянуло в бессветный водоворот милосердного забвения.