Елена Асеева - Сквозь сон [СИ]

— Да, что-то не пойму, где тут монетоприемник, — пояснил я свои действия и туго выдохнул, тем самым снимая волнение и слегка проветривая рот, который и впрямь, охваченный жаждой, требовал водички.

— Монетоприемник, — повторил военный и гулко засмеялся, походу сочтя сказанное мною за шутку. — Сейчас проверим, — добавил он, мгновенно оборвав свой смех, приметив недовольство на лице Лины, и подумав, что задел меня собственным весельем.

Он теперь шагнул вперед, и, поравнявшись со мной, повернулся к автомату, очень даже шустро оглядев его сверху вниз, точно проверяя на работоспособность.

— Вроде бы в рабочем состоянии, — с мягкостью и без драматизма в голосе протянул военный, да совсем чуть-чуть развернул голову так, чтобы было видно мое лицо, вернее лицо Лины. — Вчера, однако, автомат не работал. А вы будете пить с сироп или чистую воду.

— С сиропом, — раздраженно буркнул я, впрочем, не отказываясь от воды, так как денег у меня не было, а пить крайне хотелось. От жажды у меня не просто пересохло во рту, а будто в самом желудке.

— Отлично, — нескрываемо радостно отозвался мужчина, тем словом погасив в собственном голосе даже яркие, насыщенные полутона, наполнив его счастьем, тем которое истончали люди, идущие мимо, заходящие сквозь раздвигающиеся автоматические двери внутрь здания, громко беседующие, улыбающиеся, смеющиеся…

Военный вскинул вверх руку и шевельнул указательным пальцем вдоль линий кнопок, таким образом, направляя мое внимание, а потом, продолжая кособоко на меня поглядывать, спросил:

— А с чем будете?

— На ваш выбор, — незамедлительно откликнулся я, проявив в том удивительную изворотливость, к которой в своей жизни не часто прибегал.

— Отлично, тогда клюквенный, — вслух означил свои предпочтения мужчина. Его палец застыл возле крайней кнопки и резко дернувшись вперед, ткнул в нее. И тотчас внутри автомата, что-то слышимо скрипнуло, а после в полусферическую выемку выехал сверху, придерживаемый округлым, тонким стержнем, стеклянный стакан. И стоило стакану только коснуться дна выемки, как в него также сверху полилась переливающаяся красным цветом вода с сиропом. Стакан заполнился по самую душку, когда автомат сбрызнул в него клок пузырчатой пены, и, втянув вверх тонкий стержень затих. Военный, не мешкая, ухватил стакан, и, развернувшись в мою сторону, с широкой улыбкой показавшей ряды белых зубов, очень нежно сказал:

— С сиропом и на мой выбор.

— Спасибо, — ответил я, забирая у него стакан. Да тотчас принялся пить очень вкусный, слабогазированный и пахнущий клюквой напиток. А мой новый знакомый, между тем, вновь нажал на кнопку, и когда автомат в выехавший из него другой стакан налил клюквенного напитка, торопливо подхватил его, и, развернувшись ко мне, не скрываемо заинтересованно блеснул улыбкой, точно желающей смутить мою девочку.

Он и вовсе махом опустошил стакан, теперь даже не разворачиваясь и с затаенным любопытством (которое я, видимо, ощущал самой кожей) наблюдая за мной, пристроил его в полусферическую выемку. И немедля внутри автомата слышимо скрипнуло и сам стакан, крутнувшись по спирали, стал в отношении дна опускаться вниз, а сверху него образовалась, также провернувшись, алюминиевая плоскость.

— Разрешите представиться, я военюрист первого ранга милиции Ближик Гагар, — заговорил военный, стоило автомату поглотить и мой стакан. — Вы, меня извините, пожалуйста, но я наблюдал за вами с конечной, трамвайной остановки. У вас, что-то случилось? Мне показалось, что вы чем-то расстроены. Быть может, я могу вам помочь?

Справа от меня вновь проехали два трамвая один из города, другой навстречу ему. Хотелось сказать прогрохотали, но эти транспортные средства ездили крайне бесшумно. Впрочем, я перевел на них свой взгляд и даже повернул голову, так как допытливый взор милиционера, желал прямо-таки вскрыть мою черепушку, точнее голову Лины.

— Да, я расстроена ссорой с дедом… дедушкой, — поправился я, отвечая, и легонько вздрогнул так, словно ослабевшие в коленках ноги перестали удерживать тело Виклины. — Знаете, так бывает. Бывает, что необходимо одиночество. Нужно подумать, поразмышлять, — досказал я и вовсе, похоже, какую-то чепуху, всего-навсего желая отбрехаться. — У меня как раз такой момент в жизни. Поэтому я не поехала в университет культуры.

— Можете звать меня коротко Ближ, — сказал военюрист первого ранга милиции, с очевидностью понимая только, что мною озвученное состояние. И на его полные губы, чьи уголки были вскинуты вверх, набежала легкая грусть. Потому и сами уголки, ранее символизирующие улыбку, опустились вниз, вероятно, он хотел мне помочь, однако, был обязан действовать в каких-то законных рамках.