Ирина Валерина: Когда Шива уснёт [СИ]

— Спасибо, мой мальчик. Я тоже тебя люблю. Но давай мы обсудим то, что ты хотел, скоро отец вернётся, станет не до того.

— Ах да! Шав, а что ты знаешь о семенах?

— Хм. О семенах я много знаю, тебе ведь известно, кто у нас занимается садом. Что именно тебя интересует?

— Откуда они берутся в почве, если еще не существует видов, способных произвести эти семена? — Кир не без напряжения процитировал вопрос урока.

Она побледнела и легонько прикусила губу. Намотала на палец прядку тёмных густых волос, в замешательстве дернула пару раз (видимо, достаточно ощутимо, потому что непроизвольно поморщилась) и спросила немного охрипшим голосом:

— Кир, а почему у тебя возник такой вопрос?

Он нетерпеливо выдохнул:

— Да я ж тебе рассказывал, это из сегодняшнего урока! А что не так?

Шав побарабанила аккуратными налакированными ноготками:

— Всё хорошо, милый, всё хорошо. Я тебе вечером отвечу, ладно? В двух словах не расскажешь, а отец вот-вот появится. Поговорим позже, да?

Она порывисто вскочила из-за стола и принялась убирать столовые приборы. Перенесла посуду в рабочую зону, расставила и провела над ней ладонью, активируя молекулярную очистку. Закончив, оглянулась на Кира. Лицо её было слегка встревожено, но она через силу улыбнулась: «Вот же я разиня, чашку твою забыла. Подай, пожалуйста». Кир с готовностью поднялся: «Держи! Шав, а кто такой Шивайни?»

В следующее мгновение несколько звуков слились воедино: грохот разбившейся чашки, сдавленное «ох!» Шав и недовольный возглас отца: «Я дома!»

Аш-Шер в любой момент мог воспользоваться самыми современными порталами, но в нечастые минуты, когда заканчивал одно архиважное дело, а второе могло немного подождать, предпочитал всё же технические приспособления. Говорил, что ему и на работе чудес хватает. В его гараже было пять инмобов, каждый из которых он периодически «выгуливал», чтобы «поршня не ржавели». Какие вообще «поршня» могли быть у трансформеров-симбионтов, напичканных тончайшей электроникой, обладающих развитой сетью нервной системы и зачатками телепатии, Кир понять не мог. Пару лет назад он спросил у обучающей системы, что такое эти самые загадочные «поршня», но умнейшая из умнейших задумалась так надолго, что мальчик предпочёл не рисковать и отправил её на перезагрузку. Видимо, это архаическое выражение отец приволок из каких-нибудь «средних механизированных веков», но уточнять у него Кир не стал. Аш-Шер был так строг и сух в общении, что даже обращение по самому невинному поводу давалось Киру ценой неимоверных усилий. Он мог по пальцам перечесть моменты, когда отец улыбался. Сегодня был явно не тот случай. А тут ещё и разбитая чашка…

— Безрукая! Хотя бы день, один день ты можешь ничего не разбить, не пролить, не испортить? Бестолочь! — Аш-Шер только и ждал повода, чтобы сорваться. Сейчас долго не утихомирится, дело известное.

Шав стояла, понурившись, всем своим видом выражая покорность, но Кир знал, что Аш-Шера она не боится. Признаться, ему не нравилось, что умная, мудрая и, с его точки зрения, невероятно красивая Шав подыгрывает отцу, позволяя так с собой обращаться, но он понимал, что другого выхода нет. То, что происходило в доме элоима, касалось только элоима.

— А ну смотри на меня, я с тобой разговариваю! И ты, Кир, смотри, учись, как с ними обращаться! Каждая из них когда-то была создана помыслом мужчины и для мужчины! Поэтому должна знать своё место, как всякое сотворённое. Когда вещь не выполняет свою функцию мы её что?.. Правильно, ремонтируем! А для них лучший ремонт — хорошая порка! Смотри на меня, кукла! — Аш-Шер распалял себя всё больше.

Шав едва заметно вздохнула и подняла взгляд на мужчину. Глаза её смотрели смиренно, но от внимательного Кира не ускользнуло ироничное выражение, мелькнувшее на лице Шав.

— Простите меня, господин, я неловкая и бестолковая, ни на что не пригодная глина, и только Ваша воля удерживает меня в этом прекрасном мире. Я неустанно возношу хвалу Вашему милосердию, позволившему мне увидеть свет, и преклоняюсь перед Вашим терпением, которым я, неблагодарная, постоянно злоупотребляю. Позволено ли мне будет искупить свою вину?

Шав являла собой образец послушания, но при этом странным образом ухитрялась быть хозяйкой положения.

Аш-Шер стоял посреди столовой, поддев большими пальцами ремень, и покачивался с носков на пятки.

Кир замер — отец мог почуять подвох и пойти в разнос. «Клянусь, я не позволю ему ударить Шав!». Кровь бросилась ему в голову, затмевая рассудок. Шав, неизвестно каким чувством уловив происходящие в нём перемены, незаметно встала между сыном и отцом.