Фёдор Быханов - Пришелец [Сборник повестей и рассказов]

Оказалось, однако, что и однокрасочные не забыли его измены. Глядели на него, как герои взятия Бастилии на трактирщика, пожалевшего пустой бочонок для сооружения баррикады на Елисейских полях.

Во всяком случае, именно так почудилось новому участнику очереди по тому, как его дружно и не слишком лицеприятно встретили. Не прежними дружескими криками, не яростными от переизбытка чувств, тычками и затрещинами, а подозрительно вежливо и внимательно. Как мыло может встретиться с веревкой.

Пришлось объясняться и по существу, и не по делу. В свогю очередь, услышав рассказ красноречивого оратора, каким всегда был и оставался по сей день, месье Макароухий, о его грядущей великой миссии новой и судьбоносной помощи несчастным островитянам, некоторые товарищи даже вывернули карманы. После чего, нисколько не скупясь, щедро наполнили личными подаяниями достаточно вместительный для этой цели липовый короб шамана.

И когда тот добрался до стоящего впереди Жреца, ему уже можно было не на словах, а на деле хвастаться перед коллегой своей будущей щедростью.

С этой целью, будто ненароком, шаман оступился. Рассыпав при этом своем созерцателе, прямо на каменный пол башни, кое-что из только что полученных безвозмездно презентов однокрасочных.

Тут же обратился и за помощью.

— Помоги, Жрец, собрать подарки, — заявил мсье. — Детям везу!

И горделиво добавил:

— Взрослым — тоже!

Иначе не мог поступить. Так как увидел, что вместе с прочим добром Жрец поднимал с пола и бросал в его короб, заветные на всех континентах и частях света, пачки контрацептивов. Из коих каждый был надежно упакован в красноречивую обертку с яркой молодухой, пожертвовавшей свою одежду голодающим безработным обеих Америк и заманчивой надписью мелкими буквами вокруг ее достаточно крупных для холостого мужчины форм — «Анти-СПИД».

Разговор продолжился после того, как с пола подняли все до последнего противозачаточного средства.

— А я вот маслицем разжился для братьев по племени! — внешне вполне простодушно, но с далеко идущими планами, объявил Жрец. — Терновым.

Он счастливо улыбнулся:

— Намажусь им вместо одевания колючего венца. Когда поведаю островитянам о гонениях, устроенных в столице на их самозабвенных Жрецов.

При этом, во время начавшегося откровенного разговора месье Макароноухий неустанно шевелил собственным «серым веществом», глубоко запрятанным под кудрявую причёску островитянина с неизменным оселедцем из нечесаных с рождения волос.

Только делал это он вовсе не для достойного продолжения столь интересного и полезного им обоим диалога с коллегой. Ему хотелось немедленно повторить перед другими столь удачный фокус с просыпавшимися презервативами.

— Кого бы еще щедростью удивить? — себе под нос прошептал он, оглядываясь по сторонам. Так как именно это, внезапно вспомнившееся качество и должно было поспособствовать в допуске на спецрейс, везущий на истомившийся в ожидании помощи Богатый остров бесхозные «данайцы».

Однако и соперники не дремали.

— Вот еще кое-кто идет, — раздалось под боком.

Кандидат на проявление щедрости глянул в указанную сторону и заодно дал всему увиденному необходимые пояснения:

— Из цирка фокусник!

Этой фразой он не ограничился.

— И за страх, и за совесть работает на господина Ва-Банкова, — жарко зашептал, забыв про свой нормандский акцент, откровенно возбужденный и не только упаковками своих даров ил липового короба, Шаман, шевеля своими толстыми, как у Бельмондо, губами прямо в трепетавшее от нетерпения ухо Жреца.

Но такое горячее участие в судьбе явного и честь по чести обелеченного пассажира от простого, не имеющего никаких на это надежд, только еще жалкого претендента на место в шерстяном персидском лайнере, имело двойной смысл.

И, как тут же оказалось, не было совершенно безвозмездным. Что и выяснилось в момент, когда тот же льстивый голос месье Макароноухого вдруг обрел и откровенно заискивающие нотки, упомянув сподвижников классиков научного учения однокрасочных пролетариев всех стран:

— Будь камрадом, плесни маслица под ноги, чтобы я еще натуральнее упал перед ними. Да попросил помочь собрать рассыпавшиеся подарки для детей…

— И взрослых! — по привычки все доводить до логического конца, уточнил Жрец, взявшись за выполнение просьбы бывшего товарища по борьбе.

Делал он это не без жалости к этому своему, такому важному, ресурсу, нежно раскупоривая баночку с терновым маслом.