Фёдор Быханов - Пришелец [Сборник повестей и рассказов]

Причину своего разорения он отыскал там, где и предполагал — на руинах бывшей обсерватории.

Прежде, когда землетрясение разрушило бамбуковые стены этого строения, а возникший пожар мог завершить полное уничтожение научного объекта, и еле-еле залили каменную крышу и длиннющие трубы телескопов, он радовался как в молодые годы. Получая сладкое из рук старших последователей. Тогда еще не съеденного вместе с пьедесталом, памятника основоположнику. Ведь оставался у островитян один выбор для развлечений — «танцедром» за наличные «данайцы». Или песнопения под аппетитный напиток «Дрынцаловка», который изготавливается путём перегонки местных заборов на оборудовании, завезенном из-за океана тамошним Визирем. Тем самым мудрецом, кто наладил, благодаря своим связям, тутошнему коллеге неплохие контакты между собой и благодарными островитянами.

Теперь все рушилось, как когда-то обсерватория. Бывшие клиенты «танцедрома» отбивали загорелыми пятками «падеспань» и «краковяк» на развалинах телескопов.

— Господа, вы, что, совсем иероглифов на заборах не читали?! — прервал общее занятие неистовый крик.

На него нельзя было не обернуться.

— Самая мода у меня по кругу степ-чечетку бацать! — выйдя из тени, отбрасываемой конусом ближайшего чума и переходя в свет звездного неба, напоминал о своем существовании Переменчивая Зорька.

— Да пошел ты! — весело и с уважением старых заслуг, донеслось в ответ.

— Что — по телескопу не видел вместе со всеми, как киношный Сусик-Богдан из «Трембиты» именно на древних развалинах драгоценности ищет.

— Видеть то видел… — замялся поверженный логикой Визирь-шоумен.

— Ну, вот и мы клад на развалинах ищем. Сам нынешний вождь про жемчуг да лёд намекает…

Личности говорящих хором, но явно его бывших исполнителей твиста, летки-еньки и прочих «падеспаней», Переменчивая Зорька выяснить не стал.

Как обухом по голове дошел до него смысл свершившегося минувшим утром. Когда спросонья, поверив в «Жемчужную перспективу», нынешний Вождь в одночасье порушил наследство Визиря, доставшееся тому на овеществленную память от молодых дерзаний и хороводов, которые прежде осуществляли, вокруг несуществующего ныне и как оказалось — вполне съедобного памятника.

Дикий вопль Кисы Воробьянинова читанный когда-то в смешной книжке про искателей сокровищ, едва не вырвался наружу из-под заплаканных очков всерьез горевавшего банкрота.

Размазывая слезы по лицу пальцами с остатками красящего вещества, он вдруг услышал смех. Протерев линзы самым чистым из того, что у него было — песком из-под босых пальцев, Переменчивая Зорька с удивлением понял причину веселья. Ею, вернее — им, был ни кто иной, а он сам — собственной персоной. Как островитянин, единственный в счастливом обществе, не забывший нового способа появления влаги к существовавшим прежде естественному человеческому, атмосферных осадков и перегона, путем ректификации, неаппетитных оградных составляющих. А именно — занозистого штакетника и гниловатых дрынов, использованных в незапамятные времена в качестве прожилин для ограждения территории, во вполне близкое и дороге его сердцу питье. Водку. Так и называемую — «Дрынцаловку».

— По всему выходило, что опять он был лидером! Мог вызывать отклик в душах людей. А значит — не все потеряно. И я гожусь в народные вожди! — лавиной мыслей пронеслось в заплаканной голове удачливого толкователя снов.

Вторая попытка выжать слезы, однако, не увенчалась успехом. Подсохли и разводья от пальцев на щеках. Молодёжь уже готовилась вновь пройтись коленцами пяток простых и плоскостопых по бамбуковому пепелищу обсерватории. Но тут, воскресающий из небытия шоумен вспоминал кое-что про упомянутого киношно-драматургического, и просто кинокомедийного Сусика-Богдна с роскошными бакенбардами в исполнении народного артиста Евгения Весника.

— Зря вы, здесь клад ищите! Жемчуг нынешний Вождь придумал, тогда как по нашим руинам бывшей своей обсерватории призрак Прежнего бродит…

Сказал и прикусил язычок.

Не от того, что по устоявшему ритуалу, прежде чем упомянуть предшественника Великого Снопровидца, должен был перечислить, утвержденные официально, его ошибки от мнимых до — никаких. Просто вдруг чем-то повеяло над притихшей толпой островитян — беспечных ранее, а теперь насторожившихся от дурного предчувствия. Дышали они в тот момент уже не гарью от бамбукового экрана, не коричневым ценным удобрением, красовавшимся с забора и со щек Визиря, а чем-то совершенно новым…