Станислав Пляскин: Оставаться людьми

Едва удержавшись на подкосившихся ногах, она осторожно подошла к кровати. Пусто. За ней у стены – тоже. Одинокая пачка лежала на полу, Даниелла бросила её обратно на покрывало и, опустившись на колени, заглянула в подкроватный мрак. Ничего. Только запах пыли и грядущих кошачьих неприятностей.

Уже поднимаясь, она заметила короткое смазанное движение. А в следующий миг на её шее затянулась эластичная петля, конец которой тонул в темноте под кроватью. Уперевшись руками и ногами, Даниелла что есть силы подалась назад, но безрезультатно. Сантиметр за сантиметром колготки, превратившиеся в тонкий трос, уползали, скрываясь в тени. Рванувшись, женщина смогла приподнять кровать, но у неё уже начинала кружиться голова. Почти теряя сознание, она тащила за собой петлю, слепо шаря вокруг, пока рука не нащупала металл пистолета. На последних крохах сознания она дослала патрон и, щёлкнув предохранителем, одну за другой начала скармливать мраку пули. Мрак поперхнулся, исторгнув наружу оплавленное нечто, бывшее недавно колготками.

Потом Даниелла долго лежала, приходя в себя и благодаря полицейских богов за выучку. Кряхтя и потирая багровый след на шее, она заползла на кровать, размышляя, стоит ли ей звонить в отдел, или за неё это уже сделали чуткие до тошноты соседи. В бок кольнуло. Изогнувшись, Даниелла вытащила на свет упаковку. Взгляд скользнул по буквам и замер.

«Сотонанг Люцифенг. КОЛГОТКИ УТЯГИВАЮЩИЕ».

Солнце скрылось за лесом. Его последние лучи ещё освещали тёмно-красным вершины сосен, но на лесное озеро уже опускался мрак.

Задремавший в старой лодке рыбак клюнул носом, едва не выронив в тёмную воду удочку. Вздёрнувшись, дико заозирался, не сразу вспомнив, где находится. Со всех сторон подступала тьма, только небо над головой ещё пунцовое, с проступившими звёздами, но и оно всё больше наливалось фиолетовым. Пора возвращаться. И так теперь тащиться назад по темноте? Кто же мог предположить, что тёплая бормотуха и утонувший кулёк с закуской сыграют с ним злую шутку?

Смотав леску с объеденным червём, он сложил старый спиннинг и зашарил по лодке в поисках вёсел. Память – как пустой мешок с дырой. Рыбак не мог вспомнить, укладывал ли он их на дно или оставил болтаться в уключинах. Сколько раз давал зарок: не прикладываться к бутылке, пока всё не подготовит! Ладно, ругай – не ругай себя, а всё результат один: вёсел в лодке нет.

Рыбак огляделся, но рассмотрел только отражения крупных холодных звёзд в спокойной воде. Уже не надеясь на благополучный исход, опустил пальцы в тёплую прогретую воду и, насколько хватало рук, пошарил вокруг. Ничего. Поёрзав на вдруг ставшей ещё неудобней лавке, рыбак поплотнее запахнул куртку. Беда. Нужно грести к берегу, только вот чем? Конечно, можно руками, только разобраться бы сперва, в какую сторону. Озеро с трёх сторон окружено высокими обрывистыми берегами, которые словно змеями увиты толстыми корнями, в сплетении которых можно запросто запутаться, и тогда до самого утра придётся сидеть в деревянной клетке.

Сориентироваться по звёздам? Рыбак вскинул голову, прищурившись, взглянул на холодные белые точки. Знать бы ещё, как. Дед пытался научить, но без энтузиазма, сам не верил, что может пригодиться. Внука гарантированно брали в техникум, а это уже городская жизнь, в которой ночному небу места нет. Его уверенно вытеснили фонари, свет люстр и ночников. Полной темноты не было никогда: даже оставаясь у себя в комнате, он мог спокойно ориентироваться в пробивающемся сквозь шторы свете ночных улиц.

Опустив руку в воду, рыбак сделал осторожный гребок, зачерпнул увереннее, тут же гребнул снова. Лодка медленно, лениво тронулась.

С одной стороны озера, что ближе к деревне, протяжённая отмель. Там же установлен причал. Длинный, из-за слишком пологого дна, невысокий. Было бы замечательно найти его, иначе придётся топать метров двадцать по колено в воде. Да и чёрт бы с ним, найти бы направление!

Рыбак поднял голову снова, и увиденное ему очень не понравилось. Звёзды затягивала едва заметная, но стремительно плотнеющая дымка ночного тумана.

Лодка шла всё увереннее, когда он скорее почувствовал, чем услышал тихий скрежет. Корни! Он с руганью принялся грести в обратную сторону, поднимая тучи брызг. За грохотом воды он ничего не слышал, только почувствовал, как лодка во что-то уткнулась. Это «что-то» мягко спружинило, рыбак замер, ожидая треска, с которым лодка завязнет среди корней. Ничего. Пронесло. Он протяжно выдохнул.