Андрей Миколайчук: Красное внутри

Катерина сделала чек-аут из гостиницы. Отдала водителю «убера» чемодан и попросила пару минут подождать. Увидев посыльного с пакетом из супермаркета, Катерина подозвала смуглого мужчину в униформе, на бейдже которого было написано латиницей Мухамад. — Здесь шесть литров мангового фреша, — сказала она предлагая забрать пакет посыльного — передайте это Сергею Урсуляку, для Алины. Скажите, что это комплимент от отеля. Мухамад спрятал фреш за стойкой ресепшина. — Все что угодно, мадам, — сказал он на ломанном русском языке и улыбнулся.

Джени покинула площадь. Реконструкция теракта была настолько достоверна, что на обратном пути в гостиницу, она попросила систему убрать на время все изображения людей и включить автопилот.

Пустые улицы Стамбула успокаивали ее и отвлекали от пережитого ужаса.

— Сколько мне было лет, когда произошел взрыв? — Спросила Джени у ассистента.

— Пятнадцать, — ответила Алиса.

— Славное было время, я даже не знала, где находится Стамбул.

Джени остановилась у витрины магазина. За стеклом аккуратно весели цветастые платья.

— Почему система выбирает только женщин кураторами? Она, что женщина?

— Как ты, представляешь половой диморфизм у нейросетей?

— Ну да, — задумчиво рассматривая платье сказала Джени. — Купи, мне красное, вот это, — она ткнула в стекло пальцем, — ладно?

— Я уже оформила заказ, — ответила ассистент.

Девушка вышла на набережную, пару минут постояла, облокотившись на мраморные перила вглядываясь в черную воду Босфора.

— Джени, на меня напали, — спокойным тоном произнес голос Катерины.

Ассистент вывел изображение.

— Ты мертва?

— Да, — ответила Катя. — Стрелял снайпер. В голову.

— Было больно?

— Не знаю, система закрыла эти воспоминания.

— А почему не предупредила? Как в прошлый раз.

— Система определила заказчика.

— Они так и не понимают, как это работает, — произнесла Джени.

Девушка прыгнула с камня на камень и зачерпнула ладошкой воды.

— Они ничего не понимают, но теперь мы можем получить решение суда, — ответила Катя.

— Расскажи, что ты помнишь? Я сегодня выполняла реконструкцию. Столько боли. Отчаянья. Эти секунды ужаса превратились в вечность.

— Прости, — ответила Катерина. — Я знаю, как ты себя чувствуешь. Но для них все закончилось. Их боль излечили. Ты излечила их боль.

Джени вернулась на набережную.

— Я не думаю, что такое можно вылечить. Мы просто закроем эти воспоминания. Но они никуда не исчезнут.

— Я хочу самостоятельно изъять тело советника, после суда. Мне нужно действовать иначе сойду с ума, — попросила Джени.

— Хорошо, — коротко ответила Катя. — Но нам не нужно его тело. Он старик. Больной старик.

Ассистент, по просьбе Джени, целиком пикселизировал сцены насилия. Но она все равно не смогла досмотреть историю советника до конца.

— Скажи, если мы все это знали, почему не осудили его раньше? Разве педофилия лучше терроризма? — зло спросила Джени. — Эти дети, женщины, мужчины — они тоже невинные жертвы!

— Ты знаешь мой ответ, — спокойно ответила Катя, — у нас много работы.

— Надо возвращаться в гостиницу, — сказал ассистент. — Машина ждет.

***

Орхан стоял у закрытой двери и смотрел в глазок. С той стороны находились какие-то люди. Они стучали кулаками в дверь и угрожали ему.

Орхан вначале пытался подпереть дверь плечом, но щель становилась все шире и шире, пока в нее не просунулась рука и не попыталась поднять крючок защелки.

Он понял, что не справится, решил отбиваться, бежать все равно не куда.

Это была его старая квартира, он жил там с мамой и братом, лет десять назад.

Орхан огляделся и схватил из груды, стоящей в углу толстую палку.

Это был кусок дверного косяка, с неровно обломанным концом.

Он решил защищаться. Отойдя на пару метров назад, Орхан поднял палку над головой, и с размаху ударил по голове первого кто ворвался в дом.

Мужчина в черной куртке упал, преграждая остальным путь.

Орхан смекнул, что следующего лучше проколоть острым концом.

Он отвел палку назад и с силой двинул вперед. Но как ни старался, движение его импровизированного копья было слишком медленным.

Орхан тыкал палкой в людей, не причиняя им никаких увечий, просто слегка толкая.

Его охватило отчаянье. Он пытался закричать, но из горла вырывался тихий свист, ка будто его легкие проткнули и теперь выдавливают из груди воздух.