Андрей Миколайчук - Красное внутри

— Ты знал?

— Ну да.

— Значит ты это я?

— Ага.

— А я могу сорвать вон те зонтики, — вмешался голос.

— Зачем? — спросил Дима.

— Чудо совершу, продемонстрирую сверх способности.

— Давай! — поддержал его отец помоложе, — Чудо это, как раз то, что мне сейчас надо.

Ветер повалил зонты, и перевернул стопку топчанов, закинув три в бассейн.

— А еще один можешь?

— Легко, — сказал голос, и забросил в бассейн еще одну штуку.

— Круть! — обрадовался молодой папа, — а вы что умеете?

— Ничего такого, — ответил Дима.

— Совсем ничего?

— Ну, у нас есть воспоминания о будущем, — задумавшись ответил Дима.

— Это не ничего, — довольно крякнул молодой папа.

— А ты, старикашка? — обратился он к самому себе.

— Я на двадцать лет тебя старше.

— И все?

— Ну и умнее, и мудрее, и красивей.

— Да ладно! Но спорить сам с собой не буду, — он широко улыбнулся. — Ты мне нравишься старикашка. А ты, что скажешь? — он поднял голову вверх.

— Я скажу, что Диме осталось полчаса до эвакуации, отвезите его на площадь «Колон», — ответил голос.

— Иначе что?

— Ничего, система восстанавливает исходный код, каждые два часа восемнадцать минут.

— Поэтому мне надо вернуться на площадь? — спросил Дима.

— Да. Только так ты можешь остаться, тут, еще на два часа восемнадцать минут, — ответил голос.

— Иначе? — спросил Дима.

— Ни люди, ни мемрики не любят о таком говорить. Вы не можете представить смерть.

— А ты можешь? — спросил помощника молодой папа.

— Мне не надо ничего представлять, я же программа, — ответил помощник, — смерть — это обыкновенная функция системы, как и рождение.

— Объясни, — попросил папа постарше, — мне, похоже, такая информация очень пригодиться, я как раз умираю.

— Вам не дует? — спросил голос.

Только тут все присутствующие заметили, что порыв ветра не утихал уже несколько минут, во дворе гостиницы бегали люди и ловили пляжную мебель, громко ругаясь. Ветер дул в лицо всем членам семейства, от чего волосы поднялись дыбом, как после неудачной сушки феном.

— Потерпим, — за всех сказал Дима, пытаясь пригладить челку, — продолжай.

— Тут нечего объяснять, это как вкл. выкл. в твоем смартфоне.

— Ты сейчас говоришь про мемриков? — спросил Дима.

— Вам придется ехать в карете, такси не поймать, — вместо ответа сказал голос, — поторопитесь.

Дождь мгновенно закончился.

— Здесь так всегда, — отметил молодой папа, — солнце жарит, ни одного облачка на небе, потом бац, в одно мгновение налетели тучи, ливануло, как из ведра, секунда прошла, снова солнце жарит, а на небе не облачка. Тропики.

Папы держали Диму за руки. Он, если честно, больше восхищался самообладанию молодого отца. Вот так, спокойно, воспринять новость о том, что ты программа, живешь в воспоминаниях, разговариваешь с собой из будущего, и держишь за руку своего тридцатилетнего сына, в теле восьмилетнего ребенка… и не сойти с ума… это было по-настоящему круто.

Как только они сели в карету со всей силой грянул солнцепек. Когда карета тронулась, молодой папа отметил.

— Алиски не хватает. Как, она, кстати?

— Переживает, — ответил Дима.

— Это понятно, а чем занимается, ты же уже взрослый… у тебя семья кстати есть? Жена, дети?

— Нет, мне всего тридцать, — ответил Дима.

— Все в игрушечки играешь?

— Угу.

— Молодец, — рассмеялся молодой папа, так держать. — а мне понравилось, слышишь? — сказал он задрав голову. — Как система восстановится, я все забуду?

— Нет, это воспоминание останется, — ответил голос.

— Правда? — спросила семья хором.

— Да, это воспоминание Димы.

— Опа, — сказал постаревший папа, — значит в воспоминаниях Димы, мы будем живы, все помнить и история продолжиться?

— Так точно, — по-военному ответил голос.

Когда карета въехала на площадь, на мгновение выключился свет и Дима почувствовал удар в спину. Он успел только подумать: жизнь, смерть, вкл., выкл, и услышал голос молодого папы.

— А пойдем, поедим, тут готовят отличную курицу, лучшая еда в Санто-Доминго.

Дима открыл глаза, оба папы держали его за руки и вели в сторону ресторана, на первом этаже отеля «Conde De Penalba».

Джо подошел к окну. Стекло было огромным, чистым и тонким, как паутина. Он протянул руку вперед и слегка нажал на него. Окно поддалось и изображение векового леса, внизу, в долине, исказилось, в точке, куда уткнулся его указательный палец. Он перевел взгляд на манжет своей рубашки и сказал.