Мишель Демют - Планета семи масок

— То есть…

Ему понемногу открывалась кошмарная правда. Много веков, а то и тысячелетий назад люди научились перемещаться во времени. И вот побежденные генералы и свергнутые диктаторы отправились искать убежища в прошлом или в будущем, чтобы не сдаваться на милость победителя. А мирные века были вынуждены защищаться от всех этих захватчиков, иначе войны длились бы до бесконечности, перекрещиваясь и сплетаясь в нескончаемую сеть, то и дело разрываемую неопределенным исходом постоянно начинающихся сражений. Служба Безопасности охраняла время. Ей не было дела до мелких стычек на планетах, но, контролируя космос и перемещения во времени, она не позволяла никакой войне разрастись до масштабов Галактики или Истории. Головокружительная задача! Такое невозможно вообразить, как невозможно представить все неисчислимые варианты бесконечного будущего.

И вот он, Джордж Корсон, внезапно выплывший из глубин прошлого, заблудившийся в веках солдат, автоматически стал военным преступником. Перед его глазами промелькнула вся война между Солнечной Державой и повелителями Урии. Обе стороны сражались не на жизнь, а на смерть и были беспощадны. Раньше ему бы и в голову не пришло, что человек может проявить милосердие к урианину. Но прошло шесть тысяч лет — или больше? Теперь ему было стыдно за себя и за своих погибших товарищей, за землян и за уриан, мучительно стыдно за ту радость, которую он ощутил, узнав, что Бестия доставлена по назначению…

— Вообще-то я не совсем военный преступник, — промямлил он. — Да, я участвовал в той древней войне, но разве кто-нибудь спрашивал, нравится ли мне это? Я даже родился во время войны. Потом вырос, стал солдатом, и, хочешь не хочешь, пришлось воевать. И я не пытался уйти от своего долга, сбежав в будущее. Я попал сюда в результате… аварии или, точнее, эксперимента. Я готов подвергнуться любой проверке, только без ущерба для моей личности. Думаю, мне удастся убедить любого беспристрастного судью.

Две слезинки скатились по щекам Антонеллы.

— Как бы мне хотелось тебе верить. Ты не представляешь, как я страдала, когда мне сказали, кем ты был… Ведь я люблю тебя с первой встречи. Думала, у меня не хватит сил выполнить эту миссию.

Корсон обнял ее и поцеловал.

В одном он был теперь уверен. Он еще увидится с этой девушкой, отыщет ее в своем будущем, где Антонелла еще не встречала его. Он пока не совсем понимал, каким образом, но их судьбы переплелись. Он видел ее впервые, а она уже знала его. Когда-нибудь все окажется наоборот. Сложновато, но хотя бы не бессмысленно, как все остальное…

— Есть на этой планете правительство? — спросил он. — Я должен кое-что ему сообщить.

Она медлила с ответом. Наверное, так разволновалась, что даже не смогла предвидеть вопроса, подумал Корсон.

— Правительство? Нет, на Урии нет ничего подобного уже больше тысячи лет. Правительства были только в глубокой древности. Некоторые их функции у нас выполняют компьютеры — распределение, например. Есть, правда, полиция, но ей почти нечего делать.

— А Служба Безопасности?

— Она не занимается внутренними делами, контролирует только подпространственные линии и еще, кажется, колонизацию новых планет.

— А кто обеспечивает связь между Урией и Службой Безопасности?

— Совет. Три человека и урианин.

— Ты работаешь на них?

Она вздрогнула.

— Ни на кого я не работаю, Джордж. Просто они попросили меня встретиться с тобой и предупредить, что будет, если ты попытаешься покинуть Урию.

— Зачем ты согласилась? — резко спросил Корсон.

— Затем, что если ты это сделаешь, то утратишь свою личность, у тебя будет совсем другое будущее и ты никогда не встретишь меня…

Губы ее дрожали.

— Положим, это личная причина, — настаивал Корсон. — А зачем я нужен Совету?

— Мне этого не сказали. Кажется, они считают, что ты понадобишься Урии. Говорили о какой-то грозящей планете опасности, и будто бы только ты можешь ее предотвратить… Я не знаю почему.

— А я, кажется, догадываюсь. Ты можешь отвести меня к ним?

— Это не так-то просто. Они живут через триста лет в будущем, а сама я не умею путешествовать во времени.

Корсон с трудом прервал затянувшееся молчание.