Грег Иган - Рассказы [Компляция]

Адам провел три недели в домашнем кинотеатре старика за просмотров всех его сериалов и одной-двух серий каждого из хитов последних десяти лет. Лишь одно обстоятельство могло поставить его в еще более неловкое положение, чем желание продать студии идею, которую, как потом бы выяснилось, они продюсировали в течение шести сезонов, — а именно, попытка вновь пустить в оборот не просто какое-то старое шоу, а сценарий, написанный самим Адамом Моррисом.

По большей части творения старика казались ему такими же знакомыми, как если бы он уже сотню раз просмотрел их в видеомонтажной, хотя иногда второстепенные сюжетные линии возникали будто бы из ниоткуда. Могли ли студии вмешаться в его работу позже, когда старик был слишком болен и занят другими делами, чтобы обратить на это внимание? Адам навел справки в сети, но фанатские сайты, которые бы непременно раструбили о таком вмешательстве, молчали. Корректировки отснятого материала затронули совершенно другие носители.

Сейчас ему, как никогда, был нужен собственный сценарий для нового шоу. Если оставить в стороне денежный вопрос, как еще он собирался коротать время? Немногие из оставшихся в живых друзей старика ясно дали понять, что не хотят иметь дел с его серой выгрузкой. Он мог бы попытаться извлечь максимум пользы из своего кибернетического омоложения; его кожа, и изнутри, и снаружи, по ощущениям была в точности, как настоящая, а его до нелепости правдоподобный искусственный член едва ли бы стал хоть для кого-то разочарованием, решись он найти ему применение — но говоря по правде, чувства к Карлосу, унаследованные Адамом от старика, коренились слишком глубоко, чтобы от них можно просто отмахнуться, сделав вид, будто он снова двадцатилетний парень, без привязанностей и обуз. Он даже еще не решил, хочет ли пойти по пути становления новой личности или же, напротив, более полно воплотить образ старика. Он не мог предать «возлюбленного», который был мертв уже десять лет и, в конечном счете, значил для него не больше, чем персонаж чужой истории — какие бы чувства Адам ни испытывал, загружая воспоминания старика в свой виртуальный череп. И все же он не собирался навязывать себе то или иное видение событий, не убедившись на все 100 %, что поступает правильно.

Понять, кто он такой, можно было лишь одним способом — попытавшись создать что-то новое. Подошел бы даже сюжет, который старик вполне мог бы написать сам, проживи он еще несколько лет…, главное, чтобы впоследствии не выяснилось, что он уже придумал нечто подобное и после безуспешных поисков покупателя, запихнул в ящик стола. Адам представил, как одновременно просматривает на свет страницы, взятые из обеих версий, совмещая слова и пытаясь понять, насколько тексты отличаются друг от друга.

— Шестьдесят тысяч долларов за одну неделю ? — с недоверием спросил Адам.

— Все пункты счета детализированы, — спокойно ответила Джина. — Могу вас заверить, что мы берем довольно скромную плату за наши услуги, учитывая всю сложность этого дела.

— Деньги принадлежали ему, и он мог делать с ними все, что пожелает. Точка.

— Судебная практика говорит о другом. — В поведении Джины стали проявляться едва заметные суетливые движения, как будто она оказалась в ловушке на семейном мероприятии, где ее заставляли играть в детскую видеоигру, лишь бы ублажить племянника, который ей не особенно-то и нравился. Вне зависимости от того, был ли Адам личностью в ее собственном представлении, он совершенно точно не входил в число тех, кто мог отдавать ей распоряжения, и единственная причина, по которой Джина ответила на его звонок, скорее всего, заключалась в том, что согласно одному из пунктов, который старик сумел вписать в договор с их фирмой, она была обязана играть роль жилетки, в которую мог поплакаться Адам.

— Хорошо. Извините за беспокойство.

Адам положил трубку, и в наступившей тишине вспомнил слова, которые Карлос однажды сказал старику, когда был июль и в Нью-Йорке стояла невыносимая жара; они хотели купить подержанный кондиционер и как раз пытались сторговаться, когда Карлос отвел его в сторонку. — Ты хороший человек, кариньо [77] Дорогой (исп.) . , поэтому не замечаешь, когда тебя пытаются надуть. — Может быть, он говорил искренне, а может быть, слово «хороший» было всего лишь эвфемизмом, означающим «не от мира сего», хотя если старик и правда был настолько доверчивым, то каким образом Адам приобрел прямо противоположную черту характера? Может быть, цинизм был своего рода установкой по умолчанию, вшитой в шаблон, с которого начиналось создание серой выгрузки?