Андрей Чемезов - В поисках марсианских сокровищ и приключений

Когда мой парашют полностью убрался в ранец, я осмотрелся по сторонам и помахал рукой дяде Пете. Тот всё ещё стоял в центре круга с номером «1» и смотрел на меня. Время от времени он хлопал глазами, как-будто пытался сообразить, что происходит за его спиной… Видно было, что он даже не догадывался, но пытался!.. Парашют дяди Пети складывался так же быстро, как и мой.

Вскоре всё закончилось, и он улыбнулся:

— Кажется, всё закончилось благополучно. Ты как?

— В порядке!

— Слава Богу!

— Где мы? Где Космопорт? — спросил дядя Петя, оглядываясь по сторонам.

Очень странный, диковатый пейзаж окружал нас. Точно как в фильме «Кин-дза-дза» — как герои того фильма, мы не знали, куда попали. Пустынно было повсюду, даже слишком. Космопорта поблизости не было видно. Куда идти — не понятно! И такая ситуация, конечно, не могла не насторожить, поэтому наши улыбки, вызванные эйфорией, временно возникшей по случаю благополучного приземления, постепенно исчезали с лиц.

— Уж не ошиблись ли лётчики? — растерянно почесал в затылке дядя Петя. — Что теперь делать-то будем?

Я же, как Гедеван, и не знал, что ответить ему на это…

К счастью, рядом с площадкой, на которую мы только что приземлились, проходила какая-то трасса. Можно сказать, что это была трасса, да. Однако до ужаса разбитая, с необозримым количеством колдобин и ухабов на ней. Но всё-таки трасса, её было видно!

— А-а, вот он — указатель! — воскликнул я с надеждой на то, что сейчас всё решится само собой. — «Город Кукуев — направо»!

На противоположной стороне той же площадки, на которую мы удачно приземлились, я обнаружил ещё один указатель: «Гремячинск — налево, Раскорячинск — налево». Города как-бы на всех направлениях указаны были, но пойди пойми, где это… Где эта чёртова глухомань находится?! Этого мы понять не могли. Названия городов ни о чём нам не говорили! «Плохо!» — подумал тогда я.

Дядя Петя, расстроившись и даже расстрогавшись от внезапно нахлынувшей на него тревоги и печали, присел на корточки и в раздумии произнёс:

— Я не понимаю, честное слово: что здесь… где мы, кто мы… Я понятия не имею! Слышал ли ты что-нибудь об этих краях прежде?

— Я — ничего, — отрицательно покачал головой, — ничего прежде не слышал!

— Вот и я… Эк, чёртова глухомань! — странным образом повторил он мою мысль, совершенно случайно.

Положение казалось безвыходным… По глазам дяди Пети и вовсе можно было догадаться, что следующее слово, которое он готовится произнести вслух: «Караул!». Дело в том, что инструкциями ВЦСПС не допускалось нахождение во внешней среде без точного знания о том, как далеко находится база, на которой есть основные для жизнеобеспечения компоненты — кислород и вода. Дядя Петя инстинктивно начал ощупывать лямки парашюта в поисках кнопки сигнала «SOS».

«Однако не следует паниковать преждевременно», — подумал в это время я и осмотрелся по сторонам ещё раз, да повнимательнее. И вот, когда я сделал это более внимательным, чем в первый раз, образом, увидел я, наконец, то, что должен был увидеть, но не разглядел с первой попытки, не заметил: под носом моим буквально — о да, прямо под носом! — чертыпыхалась табличка-указатель с жизнеутверждающей надписью «Выход есть!». Порывы ветра раскачивали её из стороны в сторону, словно маятник, к тому же она была очень криво прибита и не до конца, из-за чего постоянно дрожала, тряслась, словно танцевала лезгинку. Мелкая, невзрачная на вид эта табличка, возможно поэтому взором своим не обратил на неё внимание сразу… Стрелками на ней было выбито то направление, в котором мы должны были двигаться, чтобы попасть в Космопорт. «Выход в Космопорт» был показан на табличке условным знаком. Я поведал о своём «открытии» тут же дяде Пете, он и сказал:

— Наверное, тут был другой указатель, но его сорвало ветром, унесло. И прибили этот, временный.

— Да, да, плохо прибили! — кивнул я ему.

По стрелкам мы вышли сразу на узкую тёмную лестницу, ведущую вниз, под землю. «Слава Богу, нашлось здесь кое-что!..» — подумал в этот момент я и, насвистывая старую знакомую песню, когда мы спускались по узкой, тёмной лестнице, посветлел от счастья:

«На речке, на речке, на том бережочке

Мыла Марусенька белыя ножки…»

Вскоре мы вышли в переходное шлюзовое помещение. Пара минут — и вот мы уже в зале ожидания каком-то!.. А в нём, опять же, никого, кроме нас… Но зато в пустынном холодном зале, судя по показаниям тамошних приборов, висевших у входа, мы могли себе позволить разгерметизировать наши костюмы защиты и скинуть парашютные ранцы. Положить их нам следовало, согласно инструкции, размещённой на стене, в специальную автоматическую камеру хранения, что мы и сделали тут же. В самом деле, не бросать же эти, столь дорогие изделия, где попало! Они ведь несколько сотен рублей стоят, наверное!.. Специалисты приедут сюда обязательно, найдут их и заберут, о чём сообщалось тут же, в инструкции, размещённой на стене, и даже рисунки были сделаны на соответствующую тему, коллажики такие небольшие… Вопрос «на чём же они сюда пожалуют?» уже не стоял! На том же, на чём мы уедем отсюда — широкие раздвижные двери «лифта» в центре зала ожидания, в котором мы очутились, однозначно говорили о том, что мы находимся на станции одной из линий горизонтального «лифта» — так называется грузопассажирское транспортное средство, перевозящее всё подобно лифту, только не по вертикали, а по горизонтали. С помощью такого «лифта» мы и сами имели возможность выбраться из пустыни!.. По крайней мере ничто другое на ум уже не приходило.