Рома Ньюман - Психокинетики-2

Давид сделал паузу, давая Артуру Валентиновичу возможность принять посыл.

— У тебя остались рычаги давления — используй их.

Волжанский хмыкнул.

— Мой последний «рычаг давления» — это бульдозер, который все раскурочит. Пока что мы работали тонко и держались в стороне. А теперь мне придется действовать в лоб…

— Дипломатия сменяется тактическими операциями, инь переходит в ян — таков наш мир, — пожал плечами Давид. — Бывает, что прямая — и впрямь кратчайшее расстояние между двумя точками. Не бойся рисковать, когда на кону большие ставки.

Артур Валентинович молчал, погрузившись в свои размышления. Давид скатал лист ватмана с гексаграммой, протянул Волжанскому.

— Пусть будет у тебя. В качестве напоминания. Рискуй, Артур. Самое время выйти за ворота.

Александр приходил в себя крайне медленно и вязко. Он просыпался, не имея никакого представления о том, где находится и сколько сейчас времени. Зыбкая пелена сна отпускала нехотя. Присутствовало осознание того, что стоит только открыть глаза, как физическая немощь неприятно подменит собой расслабляющий пофигизм сновидений.

Так и произошло. Увидев белый потолок над головой, Кравчук рывком сел, болезненно поморщился от подкатившей тошноты. Он задержал дыхание, пережидая неприятные позывы. Голова кружилась, в висках ныла тупая боль.

Осторожно повертев головой, Александр осмотрелся. Ковер на стене, телевизор с выдернутой вилкой, старый трельяж. Рядом с диваном, на котором он сидел, — разобранная кровать. Кравчук узнал квартиру Юлии Сотниковой.

Из-за закрытой двери доносились приглушенные голоса.

Александр посмотрел на часы. Полдень с мелочью. Он был в отключке около десяти часов. Бог знает, что могло произойти за такой период.

Тошнота отступила. Избегая резких движений, Кравчук поставил ноги на пол. На себе он обнаружил пыльные черные брюки и майку. Берцев и куртки от комбеза поблизости видно не было.

Александр встал. Тело казалось ватным и истощенным, суставы ныли, будто в один миг он состарился сразу на полвека. Ночная вылазка влетела в копеечку. Организм израсходовал слишком большой запас психических сил. Восстановление потребует длительного времени, которого в данный момент, возможно, у него не было.

Кравчук открыл дверь, вышел в маленькую прихожую, оттуда — на кухню. При его появлении все замолчали.

Мама и Юля сидели за столом. У каждой в руке дымилось по сигарете. Сотникова казалась жутко утомленной. Глаза в красных прожилках, осунувшееся лицо — все в ее облике говорило об отсутствии ночного сна.

Тамара Валерьевна выглядела посвежее. Ей удалось перехватить несколько часов на кровати Юли. Тем не менее сильное эмоциональное потрясение заметно вымотало и ее.

Серега стоял возле раковины, скрестив руки на груди. Он пытался бодриться, но при взгляде на него становилось понятно: младший брат ночью не отдыхал. Ко всему прочему на его левой щеке расплылся тусклый синяк.

— Бандитская пуля? — кивнул Александр. Он просто не имел сил для большего проявления сочувствия.

— Видел бы ты второго, — слабо улыбнулся Сергей.

Мать бросила сигарету в пепельницу, поднялась с табурета, повисла на плечах сына. Александр крепко ее обнял. Посмотрел на Сотникову. Между ними возник безмолвный контакт, как у людей, разделивших одну тайну на двоих.

Александр помнил о своей ночной слабости; помнил, как рыдал в объятиях девушки. Надеялся, что Сотникова не выведет его на разговор об этом. По крайней мере, не в ближайшее время.

— Ты как, мам? — спросил он.

Тамара Валерьевна выпустила сына из объятий, тихонько кивнула:

— Получше. Юля приготовила чудесную настойку — я даже не помню, как легла в кровать.

Александр повернулся к брату.

— К тебе тоже приходили?

— Да, посетители были.

— Все в порядке?

— Я объяснил им, что ребятки ошиблись дверью.

— Где Маша?

— У родителей. Пока там поживет.

— Она цела?

— Физически.

Сергей отвечал бодрым, залихватским тоном, как крутые парни в кино. Однако чувствовалось: вину за случившееся он уже возложил на старшего брата. Едва ли стоило упрекать его за такие выводы.

Александр прикрыл глаза, сокрушенно покачав головой:

— Простите меня… Все вы. Я… Простите.

— Сынок… — Мать заботливо взяла его за руку.

Серега устало помассировал лицо ладонью.

— Мы отбились, так что, наверное, все нормально, бро. Но это только сегодня. В другой раз они подготовятся получше.