Ричард Мэтисон - Я – легенда

– Конечно, давай. Запри меня на замок, – сквозь зубы процедил Скотт.

– Но послушай, – с мольбой в голосе сказала Лу, – ты же сам так решил. Неужели ты хочешь, чтобы она случайно нашла тебя?

Скотт молчал.

– Если дверь не будет заперта, она опять может спуститься сюда. Я не думаю, что она заподозрила что-нибудь, увидев пакет с бутербродами. Но если она еще раз найдет…

– Пока, – бросил Скотт, отвернувшись.

Лу взглянула на него, потом тихо сказала:

– До свиданья, Скотт.

И поцеловала его в макушку.

Он отшатнулся.

Пока она поднималась по ступенькам, Скотт стоял, нервно похлопывая по правой ноге свернутой газетой.

«И потекут один за другим серые дни, – подумал он, – бутерброды, кофе, чмок в макушку на прощание, шаги по ступенькам, опускающаяся дверь и щелканье замка».

Когда он в первый раз увидел и услышал все это, от ужаса у него похолодело под ложечкой и перехватило дыхание. Он чуть не заорал. Увидев ноги уходящей Лу, Скотт зажмурил глаза и сжал губы, сдерживая рвущийся из горла крик.

О боже правый, теперь он узник-монстр, которого добрые и нормальные люди запирают в погребе, чтобы мир не узнал об ужасной тайне.

Постепенно напряжение ослабло, и снова им овладело покорное безразличие. Он взобрался на стул, закурил сигару и, попивая кофе, начал небрежно перелистывать последний номер «Глоб пост», который вчера принесла Лу. Маленькая заметка на третьей странице. Заголовок: «Где же уменьшающийся человек?» Под ним: «Со дня исчезновения никаких известий. Уже три месяца!»

Нью-Йорк. Три месяца назад Скотт Кэри, «уменьшающийся человек», названный так из-за неуклонной потери роста, вызванной болезнью, исчез. С тех пор никто не знает, где он.

«Вам-то какая нужда? Хотите новых фотографий?» – подумал Скотт с иронией.

Из управления Колумбийского пресвитерианского медицинского центра, где наблюдался Кэри, сообщают, что не располагают никакой информацией о его местонахождении.

«Они все никак не могут найти для меня антитоксин, – думал он. – Один из лучших медицинских центров страны! И вот я здесь. Усыхаю, пока они там ковыряются».

В сердцах он чуть было не швырнул на пол термос, но вовремя понял, что хуже от этого будет только ему. Как обезумевший, он сцепил и до боли стиснул пальцы, так что те побелели. Скотт разжал руки и, безвольно уронив их, с грустью смотрел на свои маленькие ладони и на ярко-желтое дерево, из которого был сделан стул.

«Глупо красить в такой цвет садовые стулья, – подумал Скотт. – Каким же идиотом был их прежний хозяин!»

Извиваясь, Скотт сполз с кресла и стал вышагивать по полу. Нельзя так просто сидеть и тупо глядеть – надо что-то делать. Читать ему не хотелось. Взгляд беспокойно скользил по погребу. Чем бы заняться?.. Импульсивно он подскочил к стене, схватил швабру и начал мести пол. Да, его следовало подмести: кругом было грязно, валялись какие-то камешки и щепки. Размашистыми, быстрыми движениями он сгреб весь этот мусор в кучу рядом со ступеньками и отбросил щетку к холодильнику.

Что дальше? Скотт снова уселся, налил еще кофе и сидел так, нервно постукивая пяткой по ножке стула.

Задняя дверь дома хлопнула, и он услышал голоса Бет и Кэтрин. Не вставая со стула, Скотт посмотрел в окно и через секунду увидел их голые ноги.

И все-таки он не усидел на месте. Соскочил вниз, подошел к груде коробок и забрался на нее.

Они стояли около крышки погреба в купальниках: Бет – в красном с оборками, Кэтрин – в бикини нежно-голубого цвета с блестками. Скотт смотрел на тугие, готовые вырваться из-под сдерживающей их, как узда, ткани полушария грудей.

– О, твоя мама заперла дверь, – сказала Кэтрин. – Зачем она это сделала?

– Да я не знаю, – ответила Бет.

– Я думала, мы поиграем в крокет.

– Ну, не знаю, – пожала плечами Бет.

– А где лежит ключ от замка?

– Не знаю, – еще раз пожала плечами Бет.

– Ладно… давай поиграем в мячик.

Скотт присел на коробки и стал смотреть, как Кэтрин ловит красный мяч и кидает его Бет. Только через пять минут он поймал себя на мысли, что ждет не дождется, когда мяч выскользнет из рук Кэтрин и ей придется наклониться, чтобы поднять его. И, осознав это, неуклюже съехал с коробок на пол и побрел к стулу.

Он сел на него, резко выдохнул, пытаясь отогнать таким образом терзавшие разум мысли. Что же с ним, в конце концов, происходит? Девочка… четырнадцать, ну от силы пятнадцать лет… низенькая, кругленькая, – а он глядит на нее с вожделением.