Том Годвин - Космическая тюрьма

Шредер попытался стряхнуть с себя ослепляющий туман и приподнялся на здоровой руке. Арбалет его стал бесполезным, копье лежало сломанным под единорогом, ножа за поясом тоже не было. Левая его рука безжизненно повисла, и он не мог взобраться по гладкому стволу копьевидного дерева, пользуясь только одной рукой. Прихрамывая, Шредер пошел вперед, пытаясь как можно скорее разыскать в траве свой нож, пока топот копыт стремительно приближался к нему. Вооруженный только коротким ножом, он проиграет этот бой еще до его начала, но, по крайней мере, не сдастся без борьбы...

Высокая и густая грава скрывала упавший нож, и вот уже можно было слышать шум продирающегося сквозь деревья единорога. Когда, наконец, Шредер увидел нож, лежавший в десяти футах от него, единорог выскочил из-за деревьев и оказался всего в тридцати футах от Шредера.

Единорог издал полный триумфа вопль, и его рог взметнулся, чтобы пронзить колониста. Чтобы дотянуться до ножа, уже не оставалось времени, времени не оставалось ни для чего, кроме последнего взгляда на солнце, поляну и голубой небосвод...

Что-то сзади стремительно пронеслось мимо Шредера и вцепилось в горло единорогу, нечто черное, дико рычащее, с горящими желтыми глазами и рвущими плоть белыми клыками – хищник.

Он стал разрывать горло единорогу, сбивая его в сторону, и единорог промчался мимо Шредера. Затем единорог повернулся назад, в его визге уже не слышалось триумфа. Хищник вновь набросился на него. Их тела превратились в кружащийся водоворот, единорог, размахивая своим рогом, стремился нанести колющие удары, а атаки хищника напоминали быстрые, безжалостные выпады шпат.

Шредер отошел подобрать нож, а когда вернулся к месту схватки, держа его а руке, битва уже закончилась.

Единорог упал на землю, и хищник ушел от него. Передняя лапа хищника была окровавлена, а грудь его так быстро и часто вздымалась, что это явно не было вызвано схваткой с единорогом.

«Должно быть, он наблюдал за мной» – подумал Шредер со странным чувством удивления. – «Он наблюдал за мной с вершины холма, а затем быстро, как только мог, примчался на помощь».

Взгляд желтых глаз хищника скользнул по ножу в руке Шредера. Он бросил нож в траву и безоружный шагнул вперед, желая, чтобы хищник знал, что он понял его мысли; что в тот момент разделявшая их пропасть в двести пятьдесят световых лет перестала существовать.

Шредер остановился возле хищника и, присев на корточки, начал перевязывать свою сломанную руку, чтобы кости не терлись друг о друга. Хищник вначале наблюдал за ним, а затем начал облизывать свое окровавленное плечо, стоя так близко от Шредера, что тот мог протянуть руку и дотянуться до него.

И снова Шредера охватило чувство удивления. Они были одни на этой поляне, он и хищник, и каждый из них залечивал свои раны. Между ними возникла связь, сделавшая их, пусть и на небольшой период времени, братьями. На этот небольшой период времени через пропасть был переброшен мост, что никогда не случалось ранее...

Когда Шредер закончил перевязывать свою руку, а у хищника почти перестала идти кровь из разорванного плеча, хищник поднялся и сделал шаг в сторону горного хребта, Шредер тоже поднялся, зная, что хищник собирается уходить.

– Я думаю, мы в расчете, – сказал Шредер хищнику, – и мы никогда не увидим друг друга вновь. Поэтому счастливой, охоты – и спасибо.

Хищник издал глухой звук; странный звук, не похожий ни на рявканье, ни на рычание, и у Шредера возникло ощущение, что хищник пытался что-то ему сказать.

Затем хищник повернулся и исчез, мелькнув черной тенью в траве, и Шредер снова остался один. Он подобрал нож и лук и начал долгий, мучительный путь назад к пещерам, оглядываясь снова и снова на цепь холмов, оставшуюся позади, и думая: «У них есть кодекс чести. Они борются за свое выживание – но они и платят долги».

Рагнарок был достаточно велик и для людей, и для хищников. Они могли бы жить вместе в дружбе, как жили на Земле люди и собаки. Чтобы завоевать доверие хищников, возможно, понадобится длительное время, но это наверняка может быть сделано.

Шредер вышел на тропинку в скалах, ведущую к пещерам, и здесь он в последний раз оглянулся на оставшийся позади него горный хребет. Он испытывал острое чувство утраты и думал о том, увидит ли он когда-нибудь снова этого хищника и испытает ли он вновь то странное, необузданное чувство товарищества, которое он познал в тот день.

Возможно с ним этого уже никогда не произойдет..., но наступит время на Рагнароке, когда дети будут играть в траве с детенышами хищников и придет время, когда люди и хищники, бок о бок, будут сражаться с Джернами.