Энди Вейр - Артемида [litres]

– Сперва проверь поезд, – посоветовала я. – Через окна вагона можно заглянуть на территорию Порта.

Дейл кивнул и повел машину дальше. Мы миновали грузовой шлюз и остановились возле поезда, окна которого оказались значительно выше, чем окна ровера, так что единственное, что нам было видно, – это потолок вагона.

– Ладно, держитесь, сейчас я организую вид получше. – Дейл проделал какие-то манипуляции с контрольной панелью, и кабина начала подниматься. Оказывается, ровер Боба был оснащен еще и ножным подъемником. Собственно, а почему бы и нет? У него и так были все дополнительные опции, какие только можно себе представить.

Когда мы поравнялись с окнами поезда, Санчез ахнула. Я бы тоже ахнула, я просто не хотела, чтобы она меня слышала.

По всему вагону в беспорядке лежали тела рабочих. Кто-то остался на своем месте, кто-то лежал вповалку в проходе. Возле одного из них была лужа рвоты.

– Что за… – еле выдавил Дейл.

– Это же мои люди! – Санчез отчаянно вертела головой, пытаясь заглянуть во все уголки вагона.

Я прижалась носом к стеклу, стараясь разглядеть картину получше:

– Они еще дышат.

– Ты уверена? – спросила она.

– Да, посмотри вон на того парня в синей рубашке. Видишь, живот движется.

– Это Майкл Мендес, – она чуть расслабилась. – Да, я тоже вижу движение.

– Похоже, они упали прямо там, где стояли, – заметила я. – Возле двери шлюза нет толпы.

Дейл показал на люк поезда:

– Дверь между шлюзом и Портом открыта. Я вижу Кенийский флаг на станции.

Я задумчиво наморщила лоб:

– Дело в воздухе.

Они оба вопросительно посмотрели на меня.

– Что-то не так с воздухом. Пассажиры поезда были в порядке, пока водитель не открыл дверь на станцию, после чего все они потеряли сознание.

Дейл в отчаянии сцепил руки:

– Как раз тогда, когда мы уничтожили плавильню. Это не может быть простым совпадением.

– Само собой, это не совпадение! – заявила Санчез. – Кислород поступает по прямому трубопроводу из плавильного цеха в купол Армстронга. Откуда, по вашему мнению, город получает воздух?

Я схватила ее за плечи:

– Но у вас же должны быть установлены какие-то датчики безопасности? Вентили там или еще что-то?

Она сбросила мои руки:

– Они предназначены для того, чтобы устранять небольшие утечки, а не противостоять серьезному взрыву!

Дейл принялся монотонно изрыгать ругательства:

– Черт… черт… взрыв произошел в замкнутом пространстве купола. Ты слишком хорошо заварила швы на убежище и газам просто некуда было деваться. Единственным выходом для газа оказался кислородный трубопровод. Вот дерьмо!

– Погоди, – торопливо сказала я, – это невозможно. Система жизнеобеспечения отслеживает состав поступающего в купола воздуха. Кислород же не закачивают напрямую в город?

– Ты права, – Санчез немного успокоилась. – Они проверяют поступающий воздух на наличие углекислого газа и монооксида углерода. Они также отслеживают примеси метана и хлорина, просто на случай внезапной утечки в плавильном цехе.

– А как они это проверяют? – спросила я.

Она подошла к другому окну, стараясь получше разглядеть своих рабочих:

– Проводят тесты с жидкими реагентами, которые меняют цвет в присутствии молекул нежелательных элементов. Плюс компьютерный мониторинг для мгновенной реакции.

– Следовательно, все дело в химических соединениях, – задумалась я. – Ты же химик? Что, если при взрыве в плавильном цехе образовались какие-то новые соединения? Что-то, что Служба жизнеобеспечения не в состоянии была отследить?

– Надо подумать, – сказала Санчез. – Там мог быть кальций, хлорин, алюминий, кремний…

– Метан, – добавила я.

– О’кей, если все это сложить, получаем хлорметан, дихлорметан, хлор… боже мой!

– Что? Что?!

Она схватилась за голову:

– Метан и хлорин в сочетании с высокими температурами дают несколько производных, большинство из которых безвредны. Но они также образуют хлороформ .

Дейл облегченно вздохнул:

– Слава богу, ничего страшного.

Но Санчез прижала ладонь к губам, пытаясь заглушить рыдания:

– Они умрут. Они все умрут!

– Что ты несешь? – спросила я. – Это же просто хлороформ. Сонный газ, вот и все, не так ли?

Санчез покачала головой:

– Это ты фильмов насмотрелась. Хлороформ вовсе не безвредный анестетик. Это смертельно опасный газ.

– Но они же по-прежнему дышат.

Она дрожащей рукой отерла слезы с лица:

– Они потеряли сознание практически мгновенно, что означает, что концентрация газа в воздухе была не ниже пятнадцати тысяч единиц на миллион. При такой концентрации вещества в воздухе они все погибнут в течение часа. И это еще лучший вариант.