Филип Ноулан - Армагеддон-2419

С приходом ночи мы заняли позицию прямо над городом. Это потребовало времени и расчетов, которые выполнил Билл Фабр. Он определил наше местоположение с помощью ультронных лучей, так как опасался, что электронные излучения могут быть засечены вражескими локаторами. Вдобавок опускаться ниже пяти миль тоже было для нас рискованно, так как свупер могли обнаружить приборы ханьцев.

Наконец мы все-таки зависли над центральной башней города.

– Если я ошибся в расчетах больше чем на десять футов, – уверенно заявил Билл, – то съем эту башню. А теперь, Морт, твоя очередь. Вот смотри, что тебе надо делать. Видишь красный луч на индикаторе Не зеленый, а красный Если ты точно совместишь его со стрелкой, все будет о-кей. Ширина луча семнадцать футов. Площадка башни – пятьдесят квадратных футов. Так что места хватит.

Несколько секунд мы наблюдали, как Гиббонс, склонясь над рычагами, ловко с ними управляется. Поколебавшись, луч наконец совместился со стрелкой.

– А теперь опускаемся, – скомандовал я.

Едва я открыл люк и бросил взгляд вниз, как почувствовал, что воздух начал стремительно выходить из корабля наружу, в разреженную атмосферу. Я тут же снова закрыл люк. Гиббонс буквально заорал на меня со своего пилотского места.

– Забыл… – пробормотал я. – Свалял дурака. Конечно же, мы выходим через отсек.

Отсек, о котором я вспомнил, напоминал такие же отсеки на субмаринах XX века. Мы зашли туда. Там едва хватило места, чтобы стоять плечом к плечу. С некоторым трудом мы надели специальные гермошлемы и довели давление в них до нормального. По нашему сигналу Гиббонс перекачал воздух из отсека в кабину корабля. Загорелась сигнальная лампочка, и Вильма открыла люк.

Установив катушку ультронного троса, я выпрыгнул наружу и стал медленно снижаться.

У каждого из нас был пояс, настроенный на вес всего в несколько унций. Пятимильная катушка ультронного троса служила нам проводником. Тонкий, как паутина, трос из невидимого, но прочнейшего металла, мог запросто выдержать вес всей нашей пятерки. К тому же ультрон был исключительно чистым, и поэтому даже при дневном свете оставался невидимым. Поэтому в качестве дополнительной страховки у нас на поясах имелись крючки, продетые в маленькие кольца, скользящие по тросу.

Я спускался первым, на самом конце троса. На пару футов выше находилась Вильма, потом следовали Фабр, Эрхарт и Джойс. Гиббонс, разумеется, оставался на корабле, удерживая его на позиции и контролируя разматывание катушки. Ультрафоны у нас стояли внутри гермошлемов, так что мы могли разговаривать между собой и с Гиббонсом. Сначала мы хотели установить связь и с Большим Боссом, чтобы он постоянно был в курсе дела, однако по предложению Вильмы отказались от этого, опасаясь, что предатели, контактирующие с ханьцами, могут тоже прослушать наши переговоры. В то же время ханьцев мы не боялись. Наше преимущество было в том, что даже после приземления они не смогут засечь наши голоса за пределами гермошлемов.

Сначала я ничего не видел внизу, кроме полной тьмы. Потом поток воздуха подсказал мне, что мы пробиваем слой облаков. Только миновав два облачных слоя, мы смогли что-то различить под ногами.

Теперь у меня перед глазами с высоты примерно двух миль открылось самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел мягкое, но мощное сияние великого города ханьцев под названием Ню-Йок. Каждый фут его сооружений, казалось, ярко светился, башня вставала за башней, возвышаясь над обширной территорией города, который, как мне рассказывали, уходил к небесам на высоту 728 этажей.

Я с удивлением заметил, что этот город располагался не совсем там, где Нью-Йорк XX столетия. По существу, он занимал только нижнюю половину острова Манхеттен, а один его район охватывал Ист-Ривер и тянулся далеко за прежний Бруклин, чтобы дать пристанище гигантским лайнерам и другим воздушным судам.

Прямо у меня под ногами виднелось небольшое темное пятно. Похоже, оно единственное во всем городе не сияло ярким блеском. Это была центральная башня, на вершине которой располагались просторная библиотека файловых записей и главный комплекс проектоскопов.

– Можете вытравить трос, – передал я Гиббонсу и отпустил маленький грузик. Он упал вниз, и мы сначала последовали за ним с нарастающей скоростью, а потом резко притормозили с помощью перчаток на руках, чтобы определить, не могут ли ханьские охранники или ночной патруль заметить светящийся сигнал на грузике. Похоже, все было в порядке, и мы вновь помчались вниз.