Виктор Песиголовец: Тайна илистой реки

— Вот, ознакомьтесь! — Пастухов небрежно бросил папку перед Вадимом. — Здесь все, что нужно.

В этот момент в кабинет вплыла секретарша с подносом, на котором дымились чашечки с кофе.

— Александр Ильич, сахар подавать? — поинтересовалась она, кокетливо склонив набок свою головку с красиво уложенными волосами светло-медового цвета.

Хозяин кабинета вопросительно взглянул на собкора, тот отрицательно покачал головой.

— Тогда приятного аппетита! — слегка виляя задом, девушка удалилась.

Бобров открыл папку и стал бегло просматривать справку. Это был довольно грамотно составленный документ, разбитый на подзаголовки — «От идеи — к воплощению», «Будни фирмы», «С думой о родном городе», «Пожертвования на храмы — инвестиции в возрождение духовности», «Все для подрастающего поколения», «Гибель друга — незаживающая рана» и, наконец, «Бизнесмен с чистой совестью и горячим сердцем». В папке лежало и несколько фотографий Пастухова.

— Хм, да это почти что готовая статья, — озадаченно пролепетал Вадим. — Нужно только придумать общий заголовок, чуток подправить, и все…

— Я рад, что вы оценили работу моего секретаря-референта! — усмехнулся хозяин кабинета, отхлебнув из чашечки. И спохватился: — Да, коньячка-то я вам и не предложил! Или, может, виски, ром, джин, текила — у меня все есть!

— Нет, нет, спасибо! — поблагодарил Бобров, не отрывая глаз от документа. — Я за рулем…

— Жаль! — Пастухов повернулся к тумбочке, стоявшей справа от него, открыл дверцу, извлек пузатую бутылку с красочной этикеткой и протянул журналисту: — Возьмите, дома выпьете!

— Ну, что вы? — немного смутился Вадим. — Не нужно!

— Не отказывайтесь! — Пастухов поставил бутылку прямо на бумаги, которые просматривал гость. И прибавил с явным бахвальством: — Это очень хороший коньяк! Из самого Парижа. У меня только такие — лучшие из лучших!

Уточнив кое-какие детали, Бобров пообещал, что публикация в «Новой газете» появится в самое ближайшее время, и, сунув презент в карман куртки, стал прощаться. Но Пастухов повелительным жестом остановил его.

— Подождите! У меня тоже есть к вам вопрос. Надеюсь, вы понимаете, что это имиджевая статья, и я должен предстать перед читателями в самом лучшем свете?

Вадим кивнул.

— Ну, что же, — бизнесмен привстал и, пожимая ему руку, напомнил: — Не забудьте оставить моему секретарю реквизиты вашей редакции.

— Реквизиты? Зачем? — собкор с недоумением взглянул на героя своей будущей статьи.

Тот удивленно поднял выцветшие брови:

— Ну, вы даете! А куда же мне перечислять деньги? Ваш главный редактор просил поторопиться с переводом…

— Ах, да! — Бобров сделав вид, что знал об этом и просто запамятовал. — Сейчас я дам вам наш официальный бланк, там есть все, что нужно: и адрес, и банковский счет…

Секретарша, с намертво приклеенной к губам вежливой улыбкой, поблагодарила гостя за визит и провела до самой лестницы…

И где эти чертовы богачи находят себе таких куколок?

В пятницу перед обедом Бобров отправился в поселок Пришиб, расположенный между Запорожьем и Мелитополем. Там жила его мать Мария Сергеевна. Нужно было помочь ей посадить картошку.

Николай тоже собирался поехать, но в последний момент его, как всегда, задержали служебные дела.

Появившись у матери, Вадим с недовольством узнал, что три четверти огорода уже засажены и осталось только посеять семена моркови и фасоль.

— Мама, зачем ты одна надрывалась? — стал укорять он Марию Сергеевну. — У тебя же радикулит и давление!

— Сынок, если я буду сидеть сиднем, то у меня столько болячек повылазит, что и не перечесть! — резонно заметила та. — Уж лучше помаленьку двигаться, разминать косточки.

К вечеру они полностью управились с морковкой и фасолью, и мать, покормив свою живность, принялась готовить ужин. Чтобы не заскучать, Вадим взял несколько бутылок пива и отправился побродить по родным улочкам да поболтать со знакомыми.

Чего только не наплели ему хмельные мужики! Одноклассник Анатолий Куйбеда, когда-то первый отличник в классе, победитель многих районных олимпиад по математике, а ныне безработный алкаш, на полном серьезе поведал о том, как на днях увидел на выгоне за Пришибом зависшую низко над землей «тарелку». А сын бывшего завуча школы Павлик, в прошлом подающий надежды дзюдоист, который в молодые годы по глупости угодил на три года за решетку, икая и спотыкаясь на каждом слове, доказывал, что «давеча, может, вчера или позавчера» встретил возле железнодорожного полотна двух гуманоидов в серебристых костюмах.