Евгений Тарбеев - Дверь в небо, или Жизнь напрокат

Меня разбудила жажда. Пить хотелось нестерпимо. Я сел на кровати и огляделся. Зрение, определенно, пришло в норму. В мыслях очень близко мелькнула тень птичьей лапы с когтями. Я потрогал глаза: оба на месте. Покрутил руками: целы. Ноги тоже в порядке. На штанах и рубашке появились новые пятна грязи. Швы на кроссовках пропитались красным.

Я вышел на улицу и сощурился от яркого света. Справа, наполовину укрытая туманом, несла свои мутные воды речка. Она выглядела прежней, но неуловимо изменилась. Теперь от нее исходило другое ощущение, поскольку знал, что река– оборотень.

Слева, источая неприятные запахи, над халупой нависала высокая гора отходов. За ночь она как будто подросла. Как они могут здесь жить?! Не сказать, что бы я задыхался, как от смрада городских улиц, но душок был ощутимым. Как хорошо было бы перенестись отсюда в хвойный лес. Перед моим мысленным взором возникли сосны, зеленая трава. Я попытался воскресить в памяти запах хвои, прохладу утреннего леса и воссоздать их здесь. Через минуту, и в самом деле, запахло по-другому, но пахло не лесом. Чем именно, я не определил, но без сомнений, не сосновым бором. На смену зловонию свалки я синтезировал силой мысли какой-то иной запах. Хотел запах хвои, а получил другой. Как в песенке: сделать хотел грозу, а получил козу. Подлинный аромат соснового леса как будто стерся в памяти.

От раздумий меня отвлекли: подбежал хозяйский сын.

– Привет, – улыбнулся я. – Где можно попить?

Мальчишка исчез в халупе и вынес наполненный обрезок пластиковой бутылки. Я выпил почти всю воду, не взирая на ее запах и привкус. Просто представил, что пью чистейшую и свежайшую воду в мире.

– Спасибо, – поблагодарил я и отдал пареньку опустошенную бутыль. Он хотел что-то сказать, но передумал: из-за хибары вышел отец.

– Ну, как отдохнул? Ты в порядке? – приветливо улыбаясь, осведомился он.

– Да, спасибо. Я хочу вас кое о чем попросить.

– Да. Есть о чем поговорить. – Согласился бородач. – Пойдем в дом.

Я зашел следом за хозяином в лачугу. В углу горкой стояла новая посуда, на кроватях – два толстых одеяла в упаковках. Мы сели за стол. Бородач закурил сигарету, с фильтром. Она не воняла так противно как те, что он курил раньше. Я за него порадовался: разжился на хороший табачок.

– Хочу попросить вас показать мне дорогу к Провидице.

– Да, ты и впрямь необычный парень… деньги на полу, темноту пережил. – Абориген удивленно разглядывал меня, покачивая головой, как будто видел в первые (или как будто я восстал из могилы).

– Деньги я, действительно, нашел на полу. – Подтвердил я. – Вот здесь.

Я посмотрел на пол, чтобы показать бородачу место, где лежала монета, и увидел рядом с ножкой стола под легким слоем пыли знакомый блеск.

– Деньги на полу не валяются и на деревьях не растут, – убежденно проговорил бородатый.

Ошибаешься дядя, – подумал я про себя и нагнулся под стол. Глава семейства качнулся в сторону, следя за тем, что я собираюсь сделать.

Я поднял монету и положил ее на стол.

– Не может быть, – бородатый уставился с открытым ртом на монету. – Я сам здесь все облазил.

– Ты смотришь и не видишь. – С пафосом произнес я.

– Но ведь деньги просто так не валяются, – упирался мужик. – Просто так не даются.

– Возьми: отдаю тебе просто так. – Я подвинул монету к нему.

Было интересно за ним наблюдать, как боролись упрямство, жадность и неверие в возможность чуда. Я вспомнил горе-бизнесмена из парка висельников, вбившего себе в башку, что являются людьми те, кто обладает определенным количеством денег. Теперь вот властелин мусорных отрогов не может поверить, что ему безвозмездно дают деньги. По большому счету, было немного смешно глядеть на их проблемы. Я видел, что тот и другой их выдумали. И тут меня осенило: а как на счет тебя? Разумеется, события последнего времени не являются случайными. Я чувствовал, что они связаны между собой, но пока не мог сделать логический вывод, каким именно образом и для чего мне это нужно. Опыт в слова не оформлялся. В голове начиналась путаница как только я задумывался, что полезного можно извлечь из пережитого. Может статься, его было слишком много.

– Пойми, что твоя жизнь на свалке – прямой результат неверия, что ты можешь иметь деньги. Ты считаешь, что денег у тебя никогда не будет. Поэтому ты их не видишь.

На лице бородача отразился мучительный процесс осмысления. Чтобы он, наконец, понял, я попробовал сказать по-другому: