Евгений Тарбеев - Дверь в небо, или Жизнь напрокат

Действительно, парк остался позади окончательно. Я прошагал несколько кварталов. Улица изогнулась. По обеим сторонам тянулись однообразные слепые дома с заколоченными окнами. Я шел в полном одиночестве под серым низким небом карантинного уровня.

Вскоре дорога привела меня к каменному мостику, переброшенному через канал, разделяющий улицу. Я взошел на мост, чтобы перейти на другую сторону.

Внизу речка катила свои коричневато-зеленые воды с радужными маслянистыми пятнами и островками бытового мусора на поверхности. Непостижимо, но в двух десятках метров от себя, на другом берегу я увидел склонившегося на каменный парапет набережной рыболова, мужчину средних лет в очках и с обвисшими усами. Сначала я не заметил в его руках удочки. Решил, что прохожий остановился, чтобы посмотреть на реку. И понял, что передо мной не кто иной как рыбак, когда он взмахнул вверх руками, поднимая из воды улов, состоявший из рыбешки величиной с башмак средней величины. Сказать по правде, она и выглядела как рваный башмак – изогнута посередине, из бока вырван весомый кусок.

Время от времени слышались звуки далеких выстрелов. По-прежнему ужасно воняло, как будто одновременно сдохли сто тысяч кошек. Я хотел удовлетворить, наконец, свое любопытство на счет происхождения запахов и отношения к ним аборигенов, и подошел к рыбаку. Рядом с удильщиком стояло ведро. Я заглянул в него и меня чуть не стошнило – в ведре плавали полуразложившиеся рыбьи тушки. Оттуда омерзительно пахло и удивительно, как дохлая рыба могла клевать. На какую наживку он привлекал мертвечину?

– Как клюет? – поинтересовался я у рыбака тихим голосом, дабы не распугать рыбу. Больше для проформы, чтобы завязать разговор. Я уже имел возможность оценить его улов и второй раз заглядывать в посудину с рыбными помоями не испытывал ни малейшего желания.

Он повернул ко мне лицо и кивнул на ведро, предлагая самому оценить насколько хороша поклевка. Я снова ощутил дежавю. Лицо рыбака показалось мне знакомым, но я не мог припомнить, при каких обстоятельствах мы могли бы раньше встретиться.

– Скажите, а такую рыбу можно есть?

– Почему нет.

Я не хотел обидеть рыбака и зашел с другого бока:

– Скажите, а почему так плохо пахнет?

– Пахнет? – удивился рыбак. – Все как обычно, я не чувствую никакого запаха.

Он не чувствует! У меня уже голова заболела от вони, а ему хоть бы хны.

– А речка почему такая грязная?

– С чего ей быть грязной. Здесь самая чистая вода.

– Самая чистая?!

– А то нет? В соседнем канале посмотри. Вот там грязь, – раздраженно сказал рыбак и снова перевел взгляд на поплавок. Мимо как раз проплывали обломки от деревянного ящика. Чтобы деревяшки с искореженной полоской жести, что их соединяла, не зацепились за леску, я бы подтянул ее чуть на себя. Но мужика это ничуть не волновало.

– Смотрите. Он ведь может зацепиться, – я указал ему на ящик, желая помочь.

Рыбак оторвал взгляд от поплавка и посмотрел на меня как на сумасшедшего.

– Что смотреть? – спросил он с усиливающимся раздражением.

Ящик благополучно проплыл мимо, по счастливой случайности не задев поплавок и леску. Я задумался. А может и вправду, у меня галлюцинации начались от сильных переживаний в парке? И вокруг все чистенько, и вовсе не воняет. А кучи мусора и речка-говнотечка – плоды моего воспаленного воображения.

Ответ пришел через минуту. Рыбак достал из кармана ветровки сигареты. Вытащил из пачки последнюю, а пустую пачку смял и бросил за спину. В этот момент неподалеку к набережной задом подъехала машина с цистерной. Водитель вышел из кабины и бросил через каменное ограждение толстый шланг, какими обычно выкачивают из канализации. Встал сбоку от кабины и на что-то нажал. Из шланга прямо в реку потекли потоком нечистоты, разнося дополнительную порцию зловония.

Я не выдержал и едва успел перегнуться к реке, чтобы не запачкать содержимым своего желудка себя и рыбака. Из меня полилось в воду.

Лоб похолодел, в теле слабость. С минуту я стоял, ожидая нового приступа тошноты. Живот конвульсивно сжимался, но излияний не последовало.

– Извините, – обратился я к рыбаку.

– Извините, – передразнил меня рыбак, – не мог на асфальт – скоро бы подсохло. Я бы… Эх, такая наживка пропала! – он махнул рукой, что я расценил, как мою безнадежность. Мол, чего с таким дундуком говорить.

Перенервничав, рыбак достал из другого кармана куртки круглую пластмассовую банку, отвернул крышку и высыпал на ладонь горсть таблеток. Даже не лошадиная, а слоновья доза. Закрутил крышку баночки, сунул ее назад и, замахнув голову назад, высыпал таблетки в рот.