Генри Олди - Сын Ветра

— Ты не пожалеешь, ларги́! Я толкачиха с большим ресурсом.

И Мирра, на миг оторвавшись от еды, со значением колыхнула грудью. Да, согласился Боров. Ресурс исключительный, спору нет.

— Спишь ты у меня, — развивал идею Боров. — Это не обсуждается.

— Сколько человек в каюте?

— Я один. С тобой — двое.

— Врёшь!

Реакция брамайни не отличалась разнообразием.

— Говори сразу: сколько? Если больше трех, я пас.

— Двое. Ты да я, да мы с тобой.

— Темнишь, ларги́?

— Детка, чего ты ломаешься?

— Я?

Ну да, подумал Боров. Она не ломается. Она не верит.

— Извини, детка. Это я так, по привычке.

Мирра скорчила потешную гримасу:

— По привычке? Ты давай, выкладывай. Какие у тебя ещё есть привычки? Хотелось бы узнать до свадьбы, а то после хлопот не оберешься!

— Расчленёнка, — глупо пошутил Боров. — Ещё моюсь редко.

— Чепуха! Я тебя вымою, золотце. С мыльцем, с шампусиком. Я тебе такую головомойку устрою — закачаешься! И расчленюсь, если что. Ручки сюда, ножки туда, головку отдельно. Потрошки на супчик! Любишь супчик с потрошками?

Болтливая, отметил Боров. Щебечет. Ладно, привыкну.

— Спим в отдельной каюте, — он налил Мирре вина. — Работаешь полсмены, больше не надо. Я бы совсем освободил тебя от работы, но ребята не поймут. Станут задавать вопросы, дойдет до капитана. Оно нам надо?

— Не надо, — согласилась Мирра.

— По прилету выгружаемся, дня три сидим на станции. Я нахожу тебе подходящего телепата…

— Кого?!

Вино попало Мирре в дыхательное горло. Из глаз брамайни брызнули слёзы, девушка зашлась кашлем.

— Телепата.

— Что значит: подходящего?!

— Молодого. Ну, они там все молодые, других не держат. Красивого. Если что, сама выберешь.

— И что он будет со мной делать?

— Мысли читать, — буркнул Боров. — У тебя же есть мысли?

— Есть одна.

— Вот её он и прочтёт. Детка, что ты обычно делаешь с красивым молодым парнем?

— А, так ты сутенёр…

Мирра успокоилась. Ситуация свернула в привычное русло — и тут же плеснула на берег кипящей волной:

— Я сутенёр?! — Боров побагровел. — Детка, я твой выигрышный билет! Слушай и не перебивай: мы находим тебе телепатика…

— Ну, находим.

— Ты идешь с ним на пару дней…

— Ну, иду. Мне шестьдесят процентов от заработка!

— Никакого заработка! Ты идешь с ним бесплатно. Не переживай, я всё компенсирую. Ты пьёшь таблетки для зачатия…

— Что?!

— Таблетки, — Боров достал из кармана упаковку. — Для зачатия.

— Чьё производство? Борго? Хиззац?!

— Ларгитас.

— Ого! — Мирра присвистнула. — Хорошо, я обзавожусь ребёночком. Что дальше?

Официант принес лосося и барабульку. Расставив еду, он щелкнул пальцами — и откуда ни возьмись объявились вино с водкой. «Мама Акула» умела удивить клиентов. Мирре официант налил первой — на донце бокала. Дождавшись, пока девушка попробует и кивнет, официант налил игристого до краев, так, что шапка пены чудом удержалась наверху.

Боров потянулся к графину и налил себе сам. И выпил сам, и по второй налил. Нервы что-то расшалились, да.

— Мы фиксируем зачатие, — сказал он, когда официант ушёл. — Это обязательное условие.

— Где мы его фиксируем?

— На станции прекрасный медблок. Он укомплектован квалифицированным персоналом. Детка, наша медицина — лучшая в Ойкумене.

— Ты сказал, три дня. За три дня мне никто не поставит точный диагноз.

— Двенадцать часов. Я выяснял: наши гинекологи определяют, есть зачатие или нет, через двенадцать часов после полового акта. В благоприятных случаях — через шесть часов с половиной. Зигота формируется, становится бластоцистой… Ты знаешь, что такое зигота?

— Нет.

— Я тоже. Так написано в инструкции к таблеткам. Короче, фиксируем и улетаем. Останавливаемся здесь, на Тилоне. Ты…

— Я высаживаюсь? Лапочка, ты псих. Ты хочешь продать моего ребеночка на органы? А, поняла! Ты хочешь шантажировать молоденького телепата! Мне шестьдесят процентов! Ну ладно, сорок…

— Никакого шантажа. Ты никуда не высаживаешься, ты остаешься на борту. Я обращаюсь к капитану с просьбой зарегистрировать наш брак…

Мирра кашляла долго, надсадно. Смуглое лицо девушки приобрело синюшный оттенок, из носа потекло. Боров даже забеспокоился. Ещё задохнётся! Наверное, косточка в глотке застряла.

— Брак? — тихо спросила она, когда вновь обрела дар речи.

— Брак.

— Законный?

— Законный.

— Ты, небось, и колечко приготовил?

— Небось.

Сарказм вопроса обидел Борова. Он полез в карман и достал коробочку из красного бархата в виде сердца. Откинул крышку, показал Мирре тоненькое колечко белого золота. В розетке блестел темно-синий сапфир.