Всеволод Валюсинский - Пять бессмертных [Т. II]

— Утреннее заседание президиума Рабочего Совета Московской Области слушайте на А-40-хоккок!

— В Бостоне получили электрик-финиш двадцать рабочих химиков за попытку эмиграции на Луну. Семнадцать стерилизованы!

— Из Первой Зоостанции бежал, выставив окно изолятора, урод с громадной головой. На нем синий шарф и темные очки. Он загипнотизировал профессора Смирнова. Смотрите его фотографию на Ам-З-Т-хоккок!

— В Четвертом Городе на Восьмом шелковом заводе рабочий Иванов изобрел…

Карст не стал слушать дальше. Он боялся обратить на себя внимание. Он заметил, что несколько человек внимательно приглядываются к его шарфу и очкам. Он опять смешался с толпой и вместе с ней вышел на широкую улицу. Но пока шел, его долго еще догонял сухой крик:

— … Лондон! Лондон!.. — смотрите на СТ-43…

— … звуковая Я-К-18…. Хоккок! Хоккок!

— Его сон — вернейший признак удачи, — значительно проговорил Курганов на третий день вечером. — Индус не спал, а был тяжко болен. А этот, обратите внимание, за три дня его лицо совсем переменилось.

От исхода этого последнего опыта зависело все их предприятие. Два столетия упорной работы клином сошлись на этом человеке, которому бессмертные еще раз решились вверить решение судьбы.

Прошло три дня. Теперь уже с уверенностью можно было сказать, что опыт удачен. В маленьком термостате у Курганова находилась ампула с бесцветной жидкостью. Это была сыворотка «бессмертия», приготовленная из крови Геты и Лилэнд. Этого количества было достаточно, чтобы обессмертить несколько сот мужчин. Как и в опыте со стариком-индусом, их пациент не знал, что с ним сделали. Он тоже, как и многие, лечился у Курганова. Это, конечно, был обман и в некотором роде насилие, но иначе бессмертные боялись поступать. Хотя этот опыт был опасен, они сами себе давали право жертвовать единицами, когда дело касалось миллиардов человеческих жизней. Объектом их последнего опыта был крепкий мужчина лет сорока, тоже местный житель, родившийся в Годавери, по происхождению испанец. Он раньше был сторожем на неоновом маяке для аэронов. Однажды ему придавило руку поворотной площадкой. Курганов лечил его между делом и давно имел в виду как возможный объект для опыта с усовершенствованной сывороткой. Перед тем, как еще раз испытать ее на человеке, были поставлены всесторонние опыты над животными, и все дали блестящий результат. Теперь бессмертные почти не сомневались в успехе. И, действительно, ожидания не обманули их. На десятый день спящий проснулся.

После долгого застоя события развертывались с головокружительной быстротой. Альварец, — так звали испанца, — совсем поправился и вернулся на свою работу. Ему так и не сказали о постигшей его диковинной судьбе. Поживет — сам узнает.

Опять бессмертные в полном составе собрались у Курганова. Он жил теперь в другом месте, за рекой. Старый его домик давно изветшал и обвалился. На его месте строилась силовая станция. Это был самый торжественный день их жизни: с того дня, как они взорвали свою Балтийскую станцию и скрылись, прошло ровно сто девяносто четыре года. И теперь, спустя два столетия, они вернутся к людям и крикнут безумное, ослепительное слово: «бессмертие». Вместе с чувством необычайного подъема и нетерпения бессмертные ощущали некоторую тревогу. Как они сделают это? Как они учтут возможное действие этого удара на неподготовленное к нему человеческое общество? Классовый вопрос клином врезался и мешал планомерному развитию. Бессмертие, этот необходимый этап развития человечества, к которому, как к Риму, ведут все научные дороги, должно прийти не в славе и блеске человеческого гения, но тайком, скрываясь как, вор, в тени, безумным бредом нашептываясь на ухо, прячась во тьму, как порок, — потому что жив еще хищник.

— Это сила, — сказал Курганов, стукнув рукой о стол, — которой мы победим мир! Через пол года Великий Союз станет Всемирным!

Бессмертные ждали, что будет делать вождь. Он должен был найти путь, который бы не привел к катастрофе. Он был спокоен, и его мудрая уверенность невольно передавалась другим.

Незадолго до отлета они еще раз вызвали и исследовали Альвареца. Прошло всего несколько месяцев, но уже резко замечалась атрофия в области половых признаков. Бессмертные узнавали на нем те стадии, через которые когда-то прошли сами. Испанец не печалился, вскользь упомянул о том, что на прошлой неделе от него ушла жена (он недавно женился на молодой индианке). Он сказал об этом совсем равнодушным тоном, хотя бессмертные знали, что раньше он страстно любил свою жену и был даже большим ревнивцем. Не оставалось никаких сомнений, что перед ними шестой бессмертный.