Владимир Ильин - Сокамерник

Не то на втором, не то на третьем курсе Виктор окончательно идет вразнос. Бросает учебу и почти все время сидит дома, в своей комнате. Чем он там занимался — даже родителям не известно. Они говорят, что ничем особенным, но разве может человек проводить все дни напролет в четырех стенах и ничего не делать?

Обычно такое поведение к добру не приводит, и в данном случае это правило оправдалось стопроцентно, хотя и стало полной неожиданностью для всех, знавших Виктора.

В соседней квартире жила семья Орловых. Четыре человека: бабушка шестидесяти трех лет, супруги лет тридцати пяти и пятилетний мальчик. В середине того летнего дня, который стал для них последним, они все были дома, когда в дверь позвонили. Орловы никогда не открывали посторонним, потому что глава семейства держал антикварный магазинчик, приносивший неплохой доход, и дома хранились кое-какие ценности. Однако изучение гостя в глазок сняло все подозрения — ведь это был не кто иной, как их сосед Витя Кулицкий, которого они знали с детства.

Орловы впустили парня в квартиру, не ведая, что у него за пазухой спрятан пистолет с глушителем (интересно, кстати, где бывший студент сумел раздобыть оружие профессиональных киллеров?).

Для начала Кулицкий убил мальчика, потом его мать и бабульку, а самый последний выстрел приберег для главы семейства, которого буквально изрешетил несколькими выстрелами в упор. Потом забрал кое-какие цацки, золотишко, тощую пачку долларов из бара, а самое главное — обчистил стенной сейф, где антиквар хранил внушительную сумму и особо ценные раритеты, и ушел. Хотя дома у него в это время никого не было, он прямиком направился в близлежащий парк, где в укромном уголке зарыл свою добычу и пистолет. Потом, нагло вернулся к себе и, по своему обыкновению, «стал ничего не делать», закрывшись в своей комнате.

Преступление было обнаружено очень быстро (дверь квартиры жертв осталась приоткрытой, и кто-то позвонил в милицию буквально через несколько минут после случившегося), и сыщикам не пришлось долго искать убийцу.

Старушки, «дежурившие» на скамейке у подъезда, обратили внимание на молодого человека, который был обильно испачкан кровью, но не сумел объяснить, где это он так сильно поранился.

В пользу этой версии свидетельствовали и отпечатки пальцев, оставленные Виктором в квартире соседей, и закопанный в парке сверток, который без труда был найден с помощью служебной собаки, и, наконец, признание самого преступника.

Кулицкий, не запираясь, тотчас сознался в убийстве соседей и очень правдоподобно воспроизвел свои преступные действия в ходе неоднократных следственных экспериментов.

Мотив своего преступления он объяснял так: позарился на деньги, которых у соседей всегда было много. Однако для чего ему потребовалось обогащение таким способом — не захотел сказать даже на суде.

Дальше было всё то, что обычно делается в подобных случаях. Судебно-психиатрическая экспертиза, признавшая парня абсолютно нормальным, вменяемым и дееспособным. Громкие заголовки в местной прессе и статьи на тему, куда катится нынешняя молодежь, если даже отпрыски из благополучных семей становятся на преступную стезю. Судебный процесс, с пикетчиками у здания суда, требующими высшей меры наказания для нелюдя…

И вполне предсказуемый приговор — пожизненное заключение в КоТе.

Судя по газетным сообщениям, которые прилагались к делу, на суде бывший студент держался абсолютно спокойно и даже злорадно усмехался, когда оглашали обвинительный приговор, чем еще больше снискал ненависть общественности.

И вообще, он настолько утратил человеческий облик, что даже отказался от свиданий с родными и близкими, которые хоть и были потрясены случившемся, но до конца не верили в то, что их Виктор стал кровавым убийцей, и все еще любили его.

В своем последнем слове подсудимый чистосердечно признался, что испытывает необъяснимую склонность убивать людей и намерен реализовать ее, как только у него появится такая возможность…

Я мысленно обсасывал, как карамель на палочке, все обстоятельства этого дела, и у меня возникло стойкое впечатление, что во всем этом что-то было неправильно. Мое подсознание острой занозой колола какая-то несуразность, которая не бросилась в глаза ни следователям, ни судьям, ни журналистам. Однако что именно это было — я так и не смог уяснить и на время оставил «занозу» в покое.

Ясно было одно: разгадку странного поведения моего сокамерника следовало искать в том, что произошло с ним во время учебы в университете.