Артур Дойль - Капитан «Полярной звезды». Повести, рассказы

— Куда везти? — спрашиваю.

— Клэфем, Ориндж-гроув, дом сорок семь, — говорит мамаша. — Гофман его фамилия. Слуги уже спят, конечно, но ничего — как позвоните, сразу кто-нибудь спустится.

— А как насчёт оплаты проезда? — подсказываю я, поскольку вижу, что по приезде навряд ли получишь хоть пенни от своего седока.

— Вот вам за труды, — говорит младшая и даёт мне аж целый соверен да в придачу ещё так благодарно пожимает мне руку, и я чувствую, что поеду хоть на край света, лишь бы избавить её от хлопот.

Ну, я и поехал, а дамочки так и остались себе стоять на обочине. Неблизкая была дорога, доложу я вам, да и лошадка моя крепко обиделась: она-то, родимая, надеялась наконец отдохнуть. И всё же добрались мы таки в эту тьмутаракань, до сорок седьмого номера по Ориндж-гроув. Домище громадный, в окнах темно — да и чего ждать-то в такую пору? Звоню, значит. Не шибко скоро дверь открывает кто-то из слуг.

— Давно бы так! — говорю. — Вот вам хозяина привёз!

— Кого-кого? — бормочет парень в недоумении.

— Ну, хозяин же ваш, мистер Гофман. Он у меня сейчас в кебе, и без вашей помощи он сам в дом не войдёт. Ведь это же номер сорок семь, верно?

— Да, номер-то сорок семь, — отвечают мне. — Только хозяин наш капитан Ритчи. Но он уехал в Индию. Так что вы не по тому адресу.

— Как так, — говорю, — не по тому адресу? Мне этот самый адрес называли! Но, может, джентельмен уже маленько очухался? Пойдём-ка спросим его самого. Час назад, когда его сажали в кеб, он был мертвецки пьян.

Подходим мы к моей громыхалке, я распахиваю дверцу, а пассажир-то сполз с сиденья на пол и знай себе лежит там, как куча тряпья.

— Ну, это, сэр, — тормошу я его. — Просыпайтесь да скажите нам свой адрес!

Молчит пьянчуга. Я уже начинаю орать.

— Подъём! — трясу я его. — Как ваша фамилия? И скажите нам, где вы живёте!

Снова молчок. Тишина гробовая, даже дыхания не слыхать. И тут меня осенило! Касаюсь его щеки — холодная как лёд.

— М-да, — говорю. — Парень-то, кажется, мёртв.

Слуга чиркнул спичкой, и мы, значит, смотрим на моего пассажира… Ох, яснее не бывает. Молодой, красивый собой парень, но лицо искажено гримасой боли, рот раскрыт. Он не только мёртв, но и мёртв давным-давно.

— Что будем делать? — спрашивает этот, из сорок седьмого, а сам белый как смерть, и волосы от ужаса встали дыбом.

— Ты — не знаю, а я, — говорю, — прямым ходом гоню в ближайшее отделение полиции.

Что я немедля и сделал, оставив сонного бедолагу дрожать на мостовой. Не было мне теперь никакого дела до сорок седьмого дома с его слугами и уехавшими куда-то хозяевами. А когда я оставил в полицейском участке и ту монету, которой расплатились со мною дамочки, то мы с покойником, выходит, были уже как бы и в расчёте — ничего я теперь ему не должен.

— Да, история… И что же, вы так и не узнали никаких подробностей этого дела? — полюбопытствовал я.

Извозчик аж хмыкнул в ответ:

— Ну вы и сказанули, сэр! Я бы и рад больше не узнать никаких подробностей! Меньше знаешь — лучше спишь. Да только куда уж там! Разве от полиции так скоро отделаешься? Они меня этими своими подробностями так заездили, пока тянули всякие там свои еспертизы да следствия. Жизни не рад станешь! Ихние доктора установили: когда этого человека запихивали ко мне в кеб, он был уже мёртвым. Говорят, задушен: на шее у него отыскали четыре синих пятна. Да ещё выяснилось, что только женская ручка приходится им впору! Такие вот дела. Так что вердикт полиции: преднамеренное убийство. Да-с. Причём дельце было сработано так чисто, так аккуратно, что ни женщин тех вычислить, ни мужчину… того, который покойник, — кто да что он, не удалось. Все карманы его так почистили, что в них не осталось ничего, чтоб определить личность. Эта моя история поставила тогда полицию в тупик. И насколько я знаю, она и сейчас там стоит. Я всегда думал, сэр, что очень правильно поступил, спросив с дамочек плату за проезд вперёд. Иначе какую монету я оставил бы тогда в полиции?

Уже некоторое время голос моего извозчика что-то снова начал подхрипывать, а скорость громыхалки существенно замедлилась, когда мы стали подъезжать к большому трактиру. Я, надо полагать, правильно понял полученный сигнал, предложив своему вознице ещё один стаканчик джина, каковое предложение и было милостиво принято. А раз уж на то пошло, то мы заказали по бокалу вина ещё и для дам. Сам я, разумеется, прибег к помощи той же освежающей жидкости, что и мой компаньон по козлам.

— Вообще-то сказать, сэр, были и другие истории, когда мои пути-дороги пересекались с путями полиции, — продолжил свои воспоминания дорожный ветеран, когда мы, взобравшись наверх, тронулись дальше. — Представьте себе: лучшего в моей жизни клиента полиция заарестовала, когда я привёз его до места назначения. Денежный был клиент! Эх, кабы они малость ещё потянули, я бы заработал на нём целый сороковник. А так чуток не хватило. Ну да и то хорошо!