Сара Барнард - Прощай, мисс Совершенство

– Я уже сказала тебе. Мы не будем вечно убегать. Только пока все не успокоятся. А потом они поймут, что мы и правда любим друг друга и никому не надо идти за это в тюрьму.

– И когда это случится?

– Я не знаю, Иден. Когда случится, тогда случится.

– А как насчет меня? А Роуэн? А твои родители?

Бонни не отвечает.

– Ты ведешь себя как эгоистка.

Слова выпадают у меня изо рта, как горячие угли, и я не успеваю их остановить. Наступает долгая, тяжелая тишина.

– Может, и так, – произносит она наконец ледяным тоном. – И, может, мне это нужно. Может, не случится ничего ужасного, если я раз в жизни получу то, что хочу.

– Ты губишь свою жизнь. Ты ведь знаешь это, да? Знаешь, что творишь?

На том конце звучит короткий безрадостный смешок, совершенно непохожий на Бонни.

– Ну и кто тут все драматизирует? – говорит она.

Вернувшись домой, я прохожу в боковую дверь и направляюсь в свою часть сада. Я даже не останавливаюсь переодеться, просто завязываю волосы в хвост и хватаю из сарая перчатки. Сейчас мне не до людей. Не до расспросов Кэролин про мою подготовку к экзаменам. Не до рассуждений журналиста из «Гардиан» о мотивах мистера Кона. Мне просто хочется почувствовать под пальцами сырую землю и заняться вещами, которые я понимаю.

Когда Боб и Кэролин удочерили нас с Дейзи, они выделили нам по маленькому участку земли. Дейзи почти сразу забросила свой, но я… я просто влюбилась. За прошедшие годы мой участок разросся: захватил земли Дейзи и продолжил шириться. Я училась, как правильно садовничать, экспериментировала с разными цветами и травами, фруктами и овощами. Больше всего я люблю вишневое дерево, которое купила в тринадцать лет. Тогда оно было просто корнем – и я потратила на него карманные деньги, которые копила несколько месяцев. Оно хорошеет с каждым днем (хотя я, конечно, предвзята) и скоро должно начать плодоносить.

Люди всегда удивляются, когда узнают, что я люблю садовничать. Не знаю, что тому виной: их превратные представления обо мне или о садовниках. Так или иначе, наблюдать за их лицами, когда я им сообщаю о своем увлечении, – сплошное удовольствие. Когда Коннор впервые пришел ко мне в гости и я показала ему свой сад, он посмотрел на меня так, словно ждал окончания шутки.

– Пожалуйста, не пойми меня неправильно, – сказал он с тревогой, которую я часто слышала в его голосе, когда мы только начинали встречаться. – Но ты не похожа на человека, который любит цветы.

Но, как я сообщила ему тогда, дело не только в цветах.

Боб говорил: «Каждому в мире нужно свое место». Сад – это мое место.

Я знаю, что мой участок заменяет мне психотерапевта. Я знаю: мои приемные родители тщательно изучили вопрос, когда работали опекунами, и позже, когда решили нас удочерить. Как заботиться о травмированных детях, все в таком духе. Полезные советы по воспитанию «подержанного» ребенка. И вот места вроде моего сада – это буквально первое, о чем пишут в книгах. Выделите место, которое будет их собственным: пусть почувствуют, что им что-то принадлежит. Дайте им что-то, о чем они могут заботиться: это привьет им чувство ответственности. Дайте им что-нибудь вырастить: так они узнают, что могут добиваться успеха.

А я и не против. Я не жалуюсь. Я рада, что Кэролин с Бобом прочли все эти книги; что они из тех людей, кто пытается, пока у них не получится. И я рада, что у меня есть мой сад. Этот участок земли, который принадлежит только мне. До него у меня не было ничего собственного, кроме разве что имени. Впрочем, и его я наполовину потеряла, когда меня удочерили. Мой сад прекрасен, и он только мой.

До встречи с Бобом и Кэролин я ничего не знала про садоводство. Забавно, как дело всей жизни может подстерегать за поворотом – а ты о нем и не подозреваешь. Иногда, когда меня одолевает бессонница и мысли разбегаются в разные стороны, я думаю о том, как запросто я могла бы никогда всего этого не узнать. Если бы меня не взяли под опеку, а потом не удочерили двое садовников, откуда бы я узнала, как ощущается земля под пальцами? Кому еще пришло бы в голову показать мне, как заботиться о растениях? Мы с Дейзи могли попасть к кому угодно; просто так уж сложилось, что у Кэролин с Бобом освободилось место, когда нам нужно было где-то жить.

Я знаю, что мне повезло. Я прекрасно это понимаю. Раньше я думала, что подобные мысли одолевают всех; что все на свете думают о разных «почти» и «могло бы, но не получилось», о счастливых случайностях. О жизнях, которые мы прожили бы, сложись все иначе. Однако когда я спросила Бонни, она посмотрела на меня в таком искреннем замешательстве, что я поняла: для нее семья – это просто данность. Она никогда не думала, что случилось бы, родись она в другой семье. Что, если бы она выросла в Шотландии или в Нью-Йорке? Если бы у нее был брат вместо сестры? Больше я никого не спрашивала, даже Коннора. Может, это такая особенность приемных детей. Или только моя.