Генри Каттнер: Приключения Пита Мэнкса [сборник]

— Долой судью! Разве это мы называем римским правосудием?

— Нет! — заревела толпа. — Ко львам их обоих!

— Д-друзья м-м-мои, — начал было Пит, но тут же решил, что момент не совсем подходит для речи.

Вместо этого он схватил профессора за руку и потащил через занавешенный дверной проем. Но толпа не собиралась сдаваться так легко. Они с криками понеслись следом, и Питу с профессором Акером пришлось убегать. Но тщетно. В конце концов, толпа загнала их в личную ванну Пита с ясно читающимися намерениями растерзать и судью, и подсудимого.

— Бибулус! — заорал Пит. — Зови на помощь!

Но Бибулус уже давно решил, что нужно делать, — и бесследно исчез.

Суматоха и крики стихли, когда, обнажив мечи, толпу прорезали ряд легионеров. Под угрозой кровопролития, люд стих и отошел назад, продолжая внимательно наблюдать за происходящим.

— Вы как раз вовремя, — отдышавшись, с благодарностью сказал Пит бронзовому легату. — Брат, нам нужна была помощь и вы тут как тут!

— Взять их, — выпалил в ответ лейтенант. — Разоружить! Питий Манкс, вы и этот человек арестованы. Цезарь лично решит вашу судьбу!

Клавдий Друс Германий, Цезарь-Император, грыз баранью кость, держа ее одной рукой, а другой бессильно боролся с богато украшенным столом для пинбола, наклоняя его то сюда, то туда, пока шарик радостно скакал по всей его длине. Цезарь был чахлым, нездоровым человеком с красными глазами, облаченным в простое белое одеяние, а его пальцы покрывали кольца со сверкающими драгоценными камнями. Когда Пит и Акер вошли, Клавдий поднял голову.

— Ага, — запустив еще один шарик, довольно сказал Цезарь, отпустив стол и взяв в руку кубок. — Злодеи. Когда следующие игры гладиаторов, Кратиний?

— Они уже начались, — ответил Кратиний. — Эти люди тут по приказу императрицы Мессалины, Цезарь. Она была на суде толстяка, — он магистрат, — когда поднялся бунт, и пригласила повеселиться Императорскую Гвардию.

Тут через занавес двери в помещение вошла поразительно красивая брюнетка.

— Вот и Мессалина, — лучезарно улыбнулся Клавдий. — Сядь со мной, моя дорогая. Вот эти псы, которых ты приказала привести.

Императрица села, разглядывая гостей своими темными глазами.

— Что ты собираешься сделать с ними, Клавдий?

— Скормить львам, — привычным образом тут же решил проблему Цезарь.

Мессалина нахмурилась, но ничего не сказала. Клавдий помолчал какое-то время, затем внезапно рассмеялся.

— Одну секунду! У меня появилась мысль — которая поможет нам повеселиться, а то жизнь так скучна. Если хоть один из этих псов докажет, что заслуживает жить, он будет жить и даже удостоится некоторых почестей. Если нет, то завтра на арене будет праздник.

Гости зааплодировали. Цезарь жестом велел страже отойти назад.

— Итак, вы двое. Покажите, чего вы стоите. Ты первый, юноша. Чем ты занимаешься?

— Я ученый, — промямлил профессор Акер.

— Что? Наверное, колдун? Ну, так давай, колдуй.

Невеселый профессор с отчаянием в глазах осмотрел помещение.

— У... у меня нет оборудования...

Кратиний что-то прошептал Цезарю на ухо, и тот поднял голову с блеском в глазах.

— Я слышал, ты можешь превращать воду в вино. Покажи!

— Не могу, — признался Акер. — Мне нужна определенная... аппаратура.

— Шарлатан, — заключил Цезарь. — Как я и думал. На арену его.

— Постойте! — Акер попытался высвободиться. — Я... я могу предсказывать будущее. Я пророк, вот что. Могу рассказать будущее Рима.

— Ну? — заинтересовался Клавдий.

— Гм-м... Рим будет править миром.

— Рим уже правит миром, — заметил Кратиний. — Каждый мальчишка это знает.

— Через две тысячи лет миром будет править наука, — второй раз попытался профессор. — Лошади практически вымрут. Электричество — такая невидимая сила природы — станет источником неограниченной мощности...

— Наши поэты могут и лучше, — зевнул Цезарь. — И мне не нравится то, что ты сказал о лошадях. Лошадь — благородное животное. Если это твои лучшие пророчества... погоди-ка! — Цезарь подался вперед. — Если ты действительно можешь видеть будущее, расскажи, как я встречу свою смерть!

Молчание. Гости замерли, не успев донести напитки до рта. Глаза всех присутствующих уставились на бедного профессора Акера.

А он, бросив быстрый взгляд на Мессалину, начал обильно потеть и, содрогнувшись, закрыл глаза. Поскольку все школьники знают, что Клавдий Германикус, Цезарь Император, был отравлен Агриппой, своей женой, после того, как расплевался с Мессалиной. И говорить об этом, как понял Акер, будет не только не тактично, но и просто самоубийственно.