Олег Аркадьев - Под руку с Одиночеством. Дальше [СИ]

— А просто сотворить? — изобразил руками круг.

— Хватит, что она надписями ее украшает. Нужно учиться жить среди людей…

Из убогого многообразия базарного ассортимента Танечке понравилось только одно платье: белое, из двух частей, с открытыми плечиками. Плотный внутренний элемент был совсем короткий. А прозрачная и свободная внешняя составляющая была вышита белыми цветами по подолу, на плечах и поясе, и доходила до щиколоток. С пыльными серыми кроссовками был еще тот вид…

Она немножко повздыхала над красивой, но сейчас совершенно бесполезной вещью, поняла, что упаковать такое платье в плотный сверток — значит безвозвратно испортить… И попросила отложить эту красоту, и даже оставила залог! Девчонка, что с нее взять.

Быстро пробежалась по рядам и прикупила необходимое. Нашла зубной порошок со свежестью утренней росы и вполне приличные белые гладиаторы — под платье. Украшение для такого случая у Таньки было: длинные деревянные бусы с амулетом. Рунограмму [7] Рунограмма — сочетание рун для усиления действия амулета, оберега. на нем вырезала сама, пока расслаблялась в предыдущей реальности.

«И как мы будем в этом наряде ездить?

Во-первых, можно просто идти рядом с великом, даже привлекательнее будет… — любовалась собой перед старым зеркалом Танька. В импровизированной примерочной было тесно и душно. — Во-вторых, ездить получится, но не быстро.

А ты быстро и не умеешь!

Вот и умею! Велик, просто, весь обвешан, как верблюд…

Ладно, а ночевать где?

Придумаем, еще не вечер! — кокетливо пожала плечиком. — Правда, мы красивая?

Правда, — вздохнуло второе Я.»

— Сначала — кукла, теперь — платье. Чем она думает? — возмущался техник.

— Своей головой, твоя тут не годится.

— Ей жертву искать нужно! Срочно!

— Она все делает верно. Мне кажется, — успокоил оператор.

Волосы пришлось долго расчесывать, зато теперь они радовались свободе. Развевались вместе с платьем и совсем не давали сосредоточиться на окружающем мире. Она как раз проходила очередной островок зеленых насаждений.

«Нужно выяснить, откуда было астральное нападение, — лениво мелькала мысль в голове у Таньки.

Зажмурься и пусть ветер ласкает лицо… — блаженствовало Второе Я.

И откуда та бабка знала о реальностях?

Классно в тени! Давай не этой скамеечке присядем, здесь цветы красивые…

А как гадалка увидела? Я и не смотрела на нее почти.

Есть хочу и Лют голодный, а там мороженое продают…

Я на эту пыль не сяду. Что? — очнулась от размышлений девочка.

Голодная, говорю! Давай привал сделаем? — подсказало подсознание.

Красиво получится: в белом платье, с ножом и банкой тушенки в руках. Охренеть, картинка!

Да, тогда лучше кашу открыть…

И ножом ее, ножом!!!»

В этот день найти тихое место было сложно. Давно шедший следом за Танькой паренек наконец-то осмелел и решился познакомиться.

— Привет. У тебя красивый кот, — приблизившийся мальчишка не сразу совладал с застенчивым языком.

«Олух! Я вообще-то леопард, — рыкнул Лютый.»

Танька хихикнула: «Ты мне так всех ухажеров распугаешь!»

«У тебя есть я!»

«Ты единственный и неповторимый, мой защитник!»

— Спасибо, — ответила, не поворачиваясь, — ему нравится, когда хвалят.

— Прям так и сказал? И ничего не добавил?

— Добавил, но это только для меня, — она все еще не смотрела в сторону собеседника, просто вела своего коня, придерживая одной рукой за вынос руля, и загадочно улыбалась: летний день способен украсить любую реальность.

— У него намордник потерялся. Наверное, недавно. Поискать? Ты по какой улице ехала? — осмелевший юнец пошел, наконец, рядом с Танькой.

— Почему недавно?

— Тебя бы задержали уже. Странная ты, — он все пытался словить ее взгляд.

— А не странные — они какие? — посмотрела, наконец, на него девочка, откидывая свободной рукой расшалившиеся волосы. И остановилась, уже с интересом рассматривая нового знакомца.

«Ну, как он тебе? — интересовалось Альтер Эго.

Средней паршивости, но время скоротать можно.

Чего это? Хороший мальчик, вежливый… Смущается так прикольно!

Сама глянь: росточком с меня, совсем хлюпик. Веснушки на лице, подстрижен неаккуратно. И одет он так себе, — надменно накручивала себя Танька.