Дмитрий Кружевский - Реконструктор. Приручение пламени

Худенькая рыже-беловолосая девушка, еще почти девчонка, одетая в мешковатую военную форму, стоит напротив, нацелив винтовку и испуганно смотря на него своими большими карими глазами.

– Стой на месте!

Он озадаченно смотрит на девушку, пытаясь вспомнить, где ее видел, а вслух спрашивает:

– И долго?

– Что долго? – не понимает та.

– Долго мне стоять на месте?

– Столько, сколько я скажу, – решительно отрезает та. – Вдруг ты ястанский шпион.

– Я не ястанский шпион, ты же это знаешь, Тей.

Глаза девушки удивленно расширяются, а она сама вдруг начинает меняться, становясь взрослее, превращаясь в ту Тейрину которую он знал сейчас. Она опускает винтовку и смотрит на него с любовью, а по щекам катятся крупные черные слезы.

Сергей резко открыл глаза, сел на диване и заспанным взглядом посмотрел в окно. Как ни странно, но чувствовал он себя нормально и полностью выспавшимся, а голова была ясной и легкой. Лишь где-то в районе груди едва чувствовалось странное омертвение, говорящее о продолжающейся работе нанвитов.

– А сердечко-то, похоже, у тебя сдает, дружок, – пробормотал он, пытаясь вспомнить несуразный сон: узкие коридоры корабля, почему-то с кирпичными стенами, разбегающиеся с истошными воплями из-под ног крысы, светящаяся жидкость в шприце… сплошные несуразицы, навязанные воспаленным сознанием.

Кстати, он ведь тогда вообще не воспользовался аварийным комплектом, лишь произвел себе стандартную предпосадочную вакцинацию, а….

Сергей замер, затем нервно закусил губу, вскочил на ноги, пробежался по комнате, вновь сел, обдумывая пришедшую в голову мысль, затем буквально кинулся к стоящему на тумбочке телефону и забарабанил пальцами по клавишам.

– Аэродром, Эйтан у телефона, кто это? – выслушав доклад дежурного, бросил. – Позовите Чаклина. Срочно!

Пришлось ждать минут пятнадцать, прежде чем в трубке щелкнуло, и раздался голос Ладислава.

– Да, товарищ Эйтан, слушаю.

– Лад, у нас там «пятнадцатую» спарку из академии вроде пригнали на ремонт. Что с ней?

– Ну, не в курсе, – помедлив, ответил тот. – Но вроде уже сделали, видел, что вчера обкатывали. А что?

– Подготовь ее. Полный бак. И, да, летишь со мной, а то я сто лет уже за штурвалом не сидел. Все, через пару часов буду.

Он положил трубку, подошел к стоящему в коридоре шкафу и, достав оттуда свою старую летную форму, зачем-то бережно хранимую все эти годы Тейриной, принялся переодеваться.

Крылатая тень со стрекотом скользнула над головами, заставив жителей поселка удивленно поднять головы, провожая взглядом небольшой биплан, который сделал разворот над рекой и со снижением пошел в сторону ведущей в деревню проселочной дороги.

Ратный вылез на крыло, спрыгнул вниз и, стянув перчатки, посмотрел в сторону деревни, откуда по дороге к ним мчался небольшой грузовичок с сидящими в кузове людьми.

– Надо было на том поле садиться, – сказал Ладислав, подныривая под капот самолета и подходя к Сергею. – Там и пешком проще дойти.

– Попасть колесом в ямину тоже проще. Насколько я помню, там где-то ручей протекает, увязли бы и встали на нос. Ничего на машине доеду.

Он махнул рукой, приветствуя выпрыгнувшего из кабины машины мужчину в темно-синей форме стража порядка. Тот тоже узнал его, потому как сменил хмурый вид на приветливую улыбку.

– Тернар Эйтан, неужели это вы, – сказал он здороваясь. – В гости к сестре?

– Да, – кивнул Сергей, безуспешно пытаясь вспомнить имя стража, – только ненадолго, практически пролетом. Подбросите?

– Конечно, – закивал тот. – Вы езжайте, а я тут побуду, дабы излишне любопытные нос не совали.

– Спасибо, – Ратный повернулся к Чаклину. – Я быстро.

Знакомая калитка во все также покосившемся заборе, который, правда, обзавелся несколькими новыми досками, светлым пятном выделявшимися в его сером массиве. Сергей на минуту остановился, разглядывая дом, который на некоторое время стал ему родным. Сестра… Дочь женщины объявившей себя его матерью и давшая ему имя своего погибшего сына. Кем она была ему, что он чувствовал к ней и к тому мужчине, что жил с ней, за прошедшие годы он так и не смог с этим определиться. Нет, она не была ему чужой, но и родной до конца стать не смогла, и в этом не было ее вины. Он пытался полюбить эту женщину, но так и не смог забыть лицо и мягкость рук своей настоящей матери, грубый и несколько отчужденный характер родного отца, тех, кто остался на далекой недостижимой Земле. Сестра…. Эта белокурая девочка родилась, когда Зельде было далеко за сорок, почти перед самой Смутой. Тогда, предвидя бардак и голодные годы, он даже забрал их к себе и можно сказать эта малышка несколько лет росла у него на руках, даря дому счастье и детский смех. Однако после смерти матери их отношения стали довольно холодны и все началось после того как он не смог вовремя приехать на ее похороны, так как был занят планированием трансландорского перелета. Можно сказать, что в последние годы они даже не общались, хотя он порой и бывал в деревне, помогая односельчанам, которые частенько обращались к своему знаменитому земляку с различными просьбами. Вроде бы она вышла замуж.