Саад Хоссейн - Гуркха и Владыка Вторника

Сбежав от реальности в приятные воспоминания, он ускорил шаг и почти пропустил низкорослого, неприметного гуркху, развалившегося на камне, немолодого мужика с необычайно впечатляющими усами, явлением напомаженной, ухоженной красоты, и даже если она была слегка куцеватой – вздымающиеся концы были симметричны и безупречно нацелены вверх. Человек с удобством сидел на камне и подкручивал вышеупомянутые усы, зажав в зубах пока еще не зажженную самокрутку. На нем была простая одежда и казалось, его не особо заботил дикий холод. В его поведение чувствовалась какая-то живая легкость, словно он владел этими горами и проводил на досуге инспекцию.

Мелек Ахмар, чуть не споткнувшись о него, остановился и раскинул руки.

– Дрожи передо мной, хом! Я Мелек Ахмар, Великий Предел Тигра, Энлиль Зиккуратов, Разрушитель Гор, Властелин Вторника! Я вернулся!

– Бхан Гурунг, – гуркха сверкнул улыбкой, белые зубы на фоне обветренной темной кожи. Он протянул руку.

– Кхм, да, ладно, – сконфуженный Мелек Ахмар обнаружил, что пожимает руку жалкому, нетитулованному хому. Было что-то неотразимое в его беззаботной улыбке.

– Орех хочешь? – спросил Гурунг.

Присмотревшись внимательней, Мелек Ахмар заметил, что этот негодяй колол фисташки своим изогнутым кукри и поедал их. Камень, на котором он сидел, был усеян их скорлупой. Это было позором. Но Мелек Ахмар умирал с голоду.

– Соленые? – спросил он.

– Что за преступник солит фисташки? – возмутился Гуранг.

– Согласен, – ответил Владыка Вторника. – Ну, двигайся тогда.

Не совсем так он представлял свой первый день среди хомов. С другой стороны, на солнышке холод чуть спал, фисташки были сладкими, а усатый мужик неплохо управлялся с кукри.

– Ты хороший хом, – сказал он Гурунгу с набитым ртом. – Я поклялся расчленить первого встречного, но нет. Узри мое невероятное милосердие. Удержу руку. Но учти, что рано или поздно нужда кого-нибудь обезглавить станет непреодолимой.

– Я знаю подходящее место со множеством людей, нуждающихся в обезглавливании. Но сначала надо вздремнуть.

Гурунг жил в лачуге, пристроенной к пещере. И если честно, это довольно великодушное описание. Пещера не была одной из тех подобных соборам конструкций, что прославляли скрытое великолепие природы. Она больше походила на место, где мог перезимовать, зализывая раны и суля жуткие кары соплеменникам, как только придет весна, оголодавший медведь-коротыш, изгнанный из медвежьего клана,

Король Марса, привыкший к дворцам Луксора, забытой роскоши Гангаридай и бесстыдному богатству Лхасы, был совершенно не впечатлен.

– Ты живешь здесь ?

– Все Канченджанга мой дом, – важно ответил Гурунг. – Здесь просто вещи храню.

– Ты живешь здесь. В этой хибаре. Пристроенной к дыре в горе.

– Ты говорил, что из каменной коробки выполз.

Этот факт Мелек Ахмар оспорить не мог и слишком устал, чтобы в полной мере разъяснить весь масштаб былого величия и авторитета, так что он ограничился сердитым взглядом. Взгляд, впрочем, тоже получился так себе, поскольку Гурунг его проигнорировал.

– Слушай, заходи и угощайся чаем, – сказал Гурунг.

Укрывшись в пещере, где было теплей, и на каком-то нагревательном приборе закипал чайник, Мелек Ахмар вынужден был признать, что здесь лучше, чем снаружи. Обстановка у Гурунга был уютной. В пещере раздавалось множество жужжащих звуков, по полу бесцельно двигался железный ящик, а на одной из стен мерцали магические картины.

Мелек слегка смутился, но естественная бравада принудила его откинуться и принять все, как полагается королю. Было очевидно, что Гурунг – чародей-нефилим, но с необычной магией. Мелек не находил помех в поле и, если уж на то пошло, не видел в чем цель этих заклинаний.

– Итак, нефилим, выходит, ты все-таки страж моей темницы, – сказал он, отпив чаю. – Коварно с их стороны, приставить такого неприметного тюремщика. Все же твоя жалкая фигура должна таить какую-то силу. Знай же, я могу расчленить тебя движением пальца, даже в ослабленном состоянии. Я удержал руку лишь потому что мне полюбилось твое хищное уродство.

– Я не чародей или нефилим, – сказал Гурунг. – И тебя я не ждал, о древний.

– И что это тогда за штуки? – вопросил Мелек Ахмар, указывая на картины.

– О. Да. Насколько давно ты заснул?

– Где-то после того, как Меммион Невежа и Хорус Светоносец уничтожили Гангаридай, а Верховный Король обратил мир в лед. То есть я ничего этого не помню, был в то время пьян в дрова, иначе бы поучаствовал. Старички умоляли меня присоединиться к войне. Потому что у меня была Булава Одного Удара, понимаешь? Раздобудь кого-нибудь с БОУ и игра закончена.