Джордж Локхард - Райские птицы

Огрин невесело усмехнулся.

— У нас слишком мало информации, Бьорн, и чересчур буйная фантазия.

— Отнюдь, — парировал физик. — Мы точно знаем, что архитектура местных замков относится к средним векам Европы, точнее между 9-м и 14-м. Даже если предположить, что с тех пор дуагейцы на Землю не летали — между первым и последним контактами остается пропасть в десятки тысячелетий! Чем они занимались все это время? Почему в их культуре дико перемешана античность, древний Восток, средневековая Европа и первобытно-общинные кланы?

Ксения покачала головой.

— По-моему, не дико, а исключительно гармонично.

— Вот именно! — Бьорн с жаром опустил ладонь на стол. — Вот именно! Гармонично! Все эти годы, целые тысячелетия, они собирали, обрабатывали и ассимилировали нашу культуру, сохраняя лишь то, что им нравилось — готические замки, к примеру, или простоту и прозрачность первобытной экономики.

Огрин встрепенулся:

— Верно!

— Тогда им необходим контроль, — заметила Ксения. — Организация, функционирующая без перерывов уже десять-двадцать тысяч лет…

— …или бессмертная Императрица, живущая в Башне из Слоновой Кости, — пробормотал Бьорн.

Все переглянулись, ошеломленные догадкой. Огрин нервно сцепил пальцы.

— Знаете, это имеет смысл.

— Необъяснимая сохранность стен, изоляция от остального мира… — Бьорн размышлял вслух. — Маленькая секта почитателей, знающих свою историю… — он запнулся. — Огрин, что с вами?

Бледный, как пещерная рыба, капитан поднял взгляд, в котором читались разом ужас и потрясение.

— Императрица! — прошептал Огрин. — Она читает людей, будто книги, она знает о нас все, ее интеллект подавляет и приводит в восторг! Она совершенна, как сама фантазия, она чувствует ваши глубокие, сокровенные мечты и делает их реальными… — капитан зажмурился от боли. Ксения и Бьорн отшатнулись.

— Вы что, полагаете, этим миром и правда управляет некий бессмертный организм? — недоверчиво спросил физик.

Огрин вскинул голову.

— Думаю, я с ним уже познакомился, — выдавил он через силу.

Кентаврию у зведолета первым заметил дежурный, потягивавший колу перед экранами внешнего наблюдения. Резкий звонок интеркома властно вырвал Огрина из-под власти сна; не дожидаясь окончательного синтеза одежды, капитан поспешил в рубку.

— Что? — выдохнул он, подбегая к приборной доске.

— Гостья, — дежурный перевел картинку на объемный экран и восхищенно вздохнул. Даже Огрин, видевший кентаврию вблизи, ощутил, как мгновенно вспотели ладони.

В этот раз Ичивака выбрала основным цветом для украшений золотисто-желтый; гирлянды из мелких, блестящих многоугольных листиков тянулись вдоль ее стройного тела, спиралью обвивая ноги и груди. Крупный цветок, похожий на золотой лотос, был вплетен в волосы, желтый оттенок получили даже жемчужные нити на хвосте. Контраст с изумрудной, перламутровой шерстью, был восхитительным.

Пока люди разглядывали кентаврию, в рубку вбежала Хельга, следом — чуть не столкнувшись в дверях — объявились Яускас и Бьорн. На короткое время по обе стороны экрана воцарилась настороженная тишина.

— Красота-то какая! — прошептал дежурный космонавт.

— Верно, — пробурчал Яускас. — Красота сказочная. Они нас действительно изучили.

Огрин с силой вдохнул.

— Откройте шлюз. Пусть ее проводят в мою каюту.

— В вашу? — с легкой иронией уточнил биолог. — Капитан, не пора ли вспомнить, что вы на борту не один?

Огрин вспыхнул.

— Отлично, — бросил он сухо. — Проводите аборигена в кают-компанию. Хельга, Яускас, Бьорн — вы согласны присутствовать?

— С радостью, — за всех отозвалась женщина.

Огрин кивнул и первым покинул рубку. Двигаясь по светлому коридору в направлении лифта, он с легкой тревогой размышлял над своими чувствами. Дуагея определенно тянулась к его сердцу, и успела проникнуть весьма глубоко. Огрин почти физически ощущал нервное напряжение, в котором пребывал последнее время.

А так быть не должно. Капитан экспедиции на то и капитан, чтобы подавать пример. Конечно, «Лихорадка» — не доисторическая каравелла, где неграмотная и опасная команда оставалась в подчинении только благодаря воле и тяжкой руке капитана; экипаж звездолета состоял из лучших специалистов и ученых Земли, многие из которых были умнее и образованней Огрина. Однако в социальной сфере люди, как стадный вид, мало изменились со времен каравелл, и по-прежнему нуждались в координаторе, вожаке стаи, на кого в трудную минуту обращаются взгляды.