Сергей Барк - Трансформер [СИ]

— Но тебя я защищу от всего, — тихо поклялся Марк собственной жизнью, поглаживая маленькую округлость, где жила его новая любовь.

Марк проспал. В последнее время с ним это стало случаться все чаще, а вредный Родион не желал работать будильником.

«Если ты так крепко спишь, что звонка не слышишь, значит тебе нужен отдых, а учеба никуда не денется», — говорил он, улыбаясь, когда Марк вылавливал его после первой или второй пары, в зависимости от того, когда все-таки вставал, и собирался высказать все, что он о нем думает. Тогда Родион распахивал объятья и тискал омежку на глазах у всех, заставляя мальчишку шипеть и краснеть… и забывать, зачем он, собственно, пришел.

Несясь вдоль коридора, Марк надеялся, что успеет до звонка и не столкнется с альфой, иначе тот ему уши надерет за беготню.

Он как раз прикрывал за собой дверь в аудиторию, когда прозвенел звонок. Опаздывать на практику перевода было бы непозволительным неуважением к заведующему кафедрой, который (Марк огляделся), кстати говоря, отсутствовал. Облегченно вздохнув, Марк поспешил к своему столу, надеясь приготовиться к занятию до того, как придет профессор.

«Блин! Учебник забыл!»

Зная Леонида Аристарховича, надеяться на снисхождение не приходилось. Бежать поздно — он не успеет. Попросить у кого-нибудь? Эту идею Марк отмел сразу — после того «показательного выступления с кольцом и меткой», которое Марк устроил сам не зная зачем, к нему и близко никто не подходил, вероятно считая заносчивой выскочкой.

На лбу выступили капельки пота — вызвать неодобрение профессора жутко не хотелось!

— С тобой все в порядке?

Марк обернулся. Слева, за соседним столом, сидел Игорь, один из его одногруппников.

— Учебник забыл.

— Иди к нам, — махнул тот ладонью на себя. Рядом с Игорем замер Виктор, бета с очень серьезным выражением лица. Эти двое давно подружились и всегда ходили вместе. Виктор учился на отлично и подтягивал за собой Игоря, любившего повитать в облаках.

Секунда сомнений.

Дверь в аудиторию распахнулась, впуская профессора.

Марк мигом метнулся за соседний стол.

Практикум прошел хорошо. Марка спросили трижды, и все три раза он на отлично справился с ответом, а вот не будь у него книги…

— Спасибо, вы меня очень выручили.

Как оказалось, учебник принес Виктор, а Игорь оставил свой там же, где и Марк — где-то.

— Не за что. Может, пообедаешь с нами?

Замявшись немного, омега не знал что ответить. Может это очередная попытка унизить его при всех?

— Не волнуйся, — вмешался Виктор, заметивший настороженную нерешительность. — Мы никогда не считали, что чужие дела нас касаются.

Друзья переглянулись, обменявшись взглядами, и снова уставились на Марка в ожидании ответа.

Закусив нижнюю губу, Марк уверенно кивнул.

Бешено ревущие наушники, бутылка текилы, убранная на две трети, и рваная рана где-то посередине его души.

— Сука-а-а! — кричал Лекс, бессильно ударяя сжатыми кулаками по измятой постели. Как же он ненавидит! Что вообще за хрень происходит в этой долбаной ублюдской жизни!

Не нашарив рукой стакан, запутавшийся где-то в одеяле, Лекс приложился к горлышку, не обращая внимания на капли теплого напитка, стекавшие по горлу прямо на рубашку. Лицо мокрое, ничего толком не видно. Слабый свет ночника, брошенного сбежавшим соседом, давал ровно столько света, чтобы разглядеть нагромождение барахла, собранного парой омег: ворох вещей, цветные ядовитые постеры на стенах, десятки фенечек и шарфиков, валяющихся повсюду.

Рев. Сдавленный, придушенный, горький, он рвался из этой чертовой черной трещины, оставшейся в груди.

Во всем виноват он! Этот бл&дский ублюдок, что вытащил все дерьмо наружу, заставляя омегу тонуть в собственной мерзости, в собственном отвращении к самому себе.

Трахнул, мразь. А как надоело, свалил.

Ничего нового, но отчего же так больно, почему же так хочется сдохнуть…

Нет! Он раздавлен, но не побежден, сколько бы грязных полос не чертило душу и не вбивало в грязь. Он не сдастся. Никому и никогда не сломать его. Ему есть ради чего дышать и ползти на содранных коленях и локтях дальше!

Топящий глоток отвратного пойла. Бутылка полетела в сторону, зацепив графин. Режущий хруст стекла приятно прошелся трещинами по ошметку сердца.

Едва стоя на ногах, Лекс дополз к прикроватной тумбе, со второго раза схватился за ручку и рванул на себя ящик. Среди непонятного мусора не сразу отыскал нож.