Сергей Барк - Трансформер [СИ]

— Вероятно, — альфа лишь улыбнулся на несдержанность друга. — Кажется, он собирается кого-то покорить.

— Но кого? — выдохнул Роман, весь обратившись в слух.

— Это большой секрет, конечно. Но такому достойному молодому человеку как вы, Роман, я скажу. Цветы для Евгения Дунмарова.

— Он же актер и играет сегодня!

— Вы абсолютно правы, мой милый друг.

— Как ему повезло, — с плохо скрываемой завистью прошипел Роман.

— В чем же? — не удержался я.

— Но это же Сокольников, Валентин!

— И?

— Иногда мне кажется, что ты живешь на другой планете!

«Мне тоже», — но вслух я ничего не сказал.

— Станислав Сокольников — мечта. Сказочно богат, божественно красив и невероятно непредсказуем! В газетах только и пишут о его безумных выходках! Для него нет ничего невозможного! Он может все!

— А вы не лишены поэтического таланта и свойственного молодежи энтузиазма, Роман, — хохотнул альфа, скользнув по моему лицу.

«На что он намекает?»

— Когда речь заходит о сильном поле, Роман еще и не так может удивить.

— Зря вы надо мной смеетесь, — насупился Роман, считая что над ним снова посмеиваются за легкомыслие, в чем, кстати, был абсолютно прав. Но старость не могла злорадствовать над молодостью, а Валентин это Валентин. — Лично я с ним собираюсь познакомиться, если будет такая возможность.

— Желаю удачи, мой друг.

Прозвенел второй звонок.

— Пора торопиться. Нехорошо заставлять актеров ждать, — и вежливо откланявшись, альфа удалился.

— Идем, — поторопил я сорвиголову.

«Знакомиться он собрался!»

С нами поздоровались при входе в ложу.

— Это еще что такое? — возмущению моему не было границ.

— Что-то не так? — обеспокоенный капельдинер вошел в ложу следом за нами.

— Здесь розы?

— Да, — растерялся молодой бета.

Сцепив зубы и выдохнув, я постарался быть как можно вежливее:

— Уберите, будьте добры.

— Но… — потянул в растерянности парень.

— Быстрее… пожалуйста.

— Конечно. Через минуту их здесь не будет.

— Валь, может оставим?

Одного моего взгляда ему хватило, чтобы понять, что нет, не оставим.

— И с балкона тоже, — добавил я вслед бете.

К третьему звонку цветы были убраны, но приторный дурман мертвых роз забивал легкие так крепко, словно кто-то сунул мне букет под нос.

«Чертов нувориш», — клял я про себя Сокольникова, оглядывая ломившиеся от тяжести букетов балконы. Цветы были повсюду, мешая публике, но никто, кажется, не выказывал недовольства.

«И почему до сих пор не начинают?»

В дверь тихо постучали. Порядком раздраженный, я даже не обернулся.

— Добрый вечер, я могу вас ненадолго потревожить?

— О, — подпрыгнул Ромка. Пусть ведет себя как хочет, болван. — Конечно. Вы что-то хотели?

— Да, если позволите. Не сочли бы вы возможным разрешить украсить вашу ложу розами? Дело в том, что я готовлю сюрприз, и для этого весь зал должен быть украшен.

— Ну, — Ромка замялся. Я кожей чувствовал, как его взгляд мечется от незваного гостя ко мне.

«Да что же это такое? Видимо, мне самому придется добавить слово „невозможно“ в чей-то оскудевший словарный запас.»

— Увы, но это абсолютно невозможно.

— С кем имею честь разговаривать?

Я обернулся, не вставая. У Романа отвисла челюсть. Согласен, я веду себя непозволительно, но почему мой любимый спектакль должен быть непременно испорчен чьим-то слезливым романом, который развалится через неделю? Нет, Антон Павлович заслуживает не в пример большего.

— Валентин Игнатьевич Галеко.

Видимо, своим поведением я удивил не только друга.

— Очень приятно, Валентин Игнатьевич, меня зовут Станислав Сокольников.

Я промолчал. Альфа не унимался:

— Разрешите украсить розами вашу ложу.

— Как я уже сказал, это невозможно.

— Могу я узнать, почему?

— Они мешают наслаждаться спектаклем, — он начинал меня раздражать.

— Каким же образом? — настойчивый альфа шагнул ближе, зависнув надо мной в шаге.

— Мне неприятен красный.

— Какие же розы вы любите?

«Настырный, гад.»

— Белые.

— Извините, что потревожил. — С этими словами альфа вышел, не забыв закрыть за собой дверь.

— И что это было? — растерянно спросил Роман.

— Не знаю.

Пьеса, наконец, началась, и я, как всегда, получил искреннее удовольствие. Если бы еще не этот альфа…

— Интересно почему Сокольников не вышел и не подарил Дунмарову цветы после спектакля?

Я лишь передернул плечами. Это меня совершенно не касалось.