Елена Долгова - Предсказатели

— Не важно.

— Это ты сейчас так говоришь. Посмотрим, что запоешь, когда тебя станет травить первый встречный.

— Если хотите, сбежим вместе. Можно поселиться в глуши, где до вашей внучки не доберутся.

Старик заколебался. Он взял Келлера за плечи, и наклонил его к себе, стараясь заглянуть прямо в зрачки.

— Ты что-то задумал, сынок. Точно не врешь?

— Нет, не вру. Хочу напоследок хлопнуть дверью. У меня в сумке мина-дезинтегратор.

Узкие губы адепта раздвинулись, обнажили сточенные резцы, и он захохотал, отпустив Келлера и хлопая раскрытой ладонью по колену.

— Что ж, парень, это меняет дело. Можешь считать, что я с тобой заодно, но только побег штука рисковая. Я уже говорил, что туда валят мусор. Там длинный и скользкий склон, путь, которым никто не ходит. Ты меня понял?

— Да.

— Тогда обещай, что, если ушибешь себе задницу, голову или что-нибудь другое, то не станешь меня упрекать.

— Я не неженка.

— Пошли. Но сначала я соберу еду и теплую одежду для девочки.

Оркус остался недоволен — качнулись стены, качнулся пол, длинное дрожание прошло по конструкциям Цитадели.

— Вы знаете, что лежит, там, снаружи?

— Не знаю, и, конечно, знать не хочу. Яма…

…Второй телепорт выглядел иначе, чем первый — зиял проемом, за которой ослепительно блестел под солнцем длинный склон. В распахнутый квадрат веяло свежестью холода.

— Там свобода, стало быть, — многозначительно сказал старик. — А, может, погибель. Их не очень-то и отличишь.

У Келлера перехватило дыхание — склон за телепортом был совершенно гладким, лишь в отдалении чернели острые обломки скал. Он представил себя самого скользящим по этой плоскости, с содранными ногтями, и сломанными пальцами, все быстрее и быстрее, пока не приключится финальный удар.

— У вас найдется веревка?

— Найдется, а только какой от нее прок?

— Обвяжем девочку и аккуратно спустим ее вниз. Потом уйдете вы.

— Тебя некому будет подстраховать.

— Обойдусь.

Оркус ворочался слишком близко, навевая неотвязное желание броситься на скалы. Измененная рассматривала снег, ее длинные вибрисы нервно вздрагивали. Келлер обвязал девочку вокруг талии, она оказалась понятливой и сама перелезла через рамку проема, веревка свободно проскользнула через границу переноса.

— Я так и знал.

— Что знал?

— Тут не телепорт, обычный люк наружу.

— Да какая, к холере, разница.

Измененная достигла относительно безопасного места возле камней и, отвязавшись, шмыгнула в сторону, после чего исчезла. Садовник подтолкнул иллирианца к проходу.

— Давай, лезь, парень.

— Сначала вы. Я должен уйти последним, убедившись, что дезинтегратор сработал.

Вид устройства неожиданно напомнил о последних словах Несса. И о Риэне. Келлер вставил запал и убедился, что корпус мины слегка нагрелся.

— Это на память, за всех, — сказал он, обращаясь к неотвязному, насмешливому Оркусу. Старик-оркусит слышал, но ничего не понял. Он крутил веревку в руках, как будто не понимая, зачем она ему понадобилась.

— Лучше поторопиться.

— Да, конечно, держись крепче.

…Так бывает от усталости — чувство опасности притупляется. Келлер успел вцепиться в веревку, но не успел помешать сумасшедшему. Получив сильнейший толчок, он запрокинулся назад, выпал спиной вперед из люка и покатился по твердой, неимоверно гладкой поверхности вниз. Веревку старик заботливо придерживал — она, разматываясь, тянулась следом, но почти не замедляла движения.

— Спасайся один! — истошно донеслось сверху. — Со мной ничего не будет! Я бессмертный! А тебе, помеченный, я даю последний шанс.

«Псих ненормальный, опять его занесло».

Келлер пытался тормозить, чем придется, но только содрал ногти на левой руке. Веревку он удерживал в правой, ожидая неизбежного рывка и понимая, чем все это закончится.

Рывок случился. Веревка щелкнула, будто хлыст, и как муху стряхнула с себя человека. Иллирианец еще некоторое время скользил по поверхности безо всякой страховки. Он слушал тишину, которую нарушал только слабый скрип льда.

«Долго еще?» — подумал он напоследок, перед тем, как коснуться камня.

Позднее утро выдалось очень красивым, горный пейзаж напоминал большую, маслом написанную картину, но это совершенство тяготило и беспокоило Северина.

Нина стояла, подставив лицо лучам солнца. Ее телохранитель устроился неподалеку. Этот упрямец не мешал, но и не отставал. Ожидание измучило всех троих, но по охраннику это было незаметно. Медленная дрожь прошла по массиву скалы, будто на неимоверной глубине, где-то под самым основанием гор, нехотя повернулось грузное чудовище.