Андрей Мартьянов - Иная тень

– Возвращайтесь. – Казаков вызвал сержанта Ратникова и обер-лейтенанта Эккарта. – Есть разговор.

Белоснежная Сцилла не была одинока в своем движении через бесконечные пространства Космоса – вокруг планеты вращались два астероида, некогда захваченных ее тяготением. Огромные, изрытые впадинами и кратерами камни могли послужить отличным укрытием кому или чему угодно.

Именно из глубины одной из впадин стартовала ракета «Титан» с термоядерной боеголовкой. «Титан» был совершенным, чудесным оружием. В узком стреловидном корпусе таилась аппаратура, стоившая миллионы долларов – она могла «отвести глаза» почти любой системе противоракетной обороны, в нужный момент включить защитное поле, защищавшее груз от плазменного или лучевого оружия, постепенно приобретавшего все большую популярность, и, пройдя через все барьеры, доставить начинку к цели.

Светлый стремительный силуэт ракеты взмыл над поверхностью астероида, электронный навигатор засек ориентир, разогнал снаряд до предельной скорости, и, когда сбросившая пустые топливные баки ракета приблизилась к объекту – расцвеченному бортовыми огнями военному рейдеру флота США «Франклин Рузвельт», – в боеголовке сверкнула электрическая вспышка. Разогревшийся металлический стержень плотно вошел в пространство между двумя брусками оружейного плутония.

Спустя миг началась неуправляемая ядерная реакция.

Защита «Рузвельта» обнаружила ракету, когда та приблизилась меньше чем на полмили к борту корабля. Ни искусственный разум крейсера, ни тем более капитан не успели ничего предпринять. «Франклин Рузвельт» сгорел менее чем за полсекунды, а над поверхностью Сциллы на несколько мгновений зажглось маленькое солнце.

Переждав опасность, из недр астероида-луны поднялся, мерцая соплами двигателей, корабль с японскими опознавательными знаками – белым флагом и разбросавшим лучи восходящим солнцем. На броне красовалось название, выведенное иероглифами и латинскими буквами – «Киото».

«Киото» направился в сторону планеты, а если точнее – к ее северному полушарию.

Звука взрыва никто не услышал. Что вполне естественно – американский корабль находился не менее чем в тысяче, а то и двух тысячах километров над поверхностью Сциллы. Вечерний пейзаж озарился очень яркой вспышкой, а над головами людей в темно-синем небе появилась постепенно угасающая звезда первой величины.

– Что такое? – Казаков, вышедший встречать своих, оторопело посмотрел наверх. Прочие тоже замерли, наблюдая, как медленно тает бело-синее огненное пятно, а вокруг него распространяется голубое мерцающее кольцо ударной волны.

– Или я никогда не видел ядерных испытаний, – задумчиво сообщил Гильгоф, – или кому-то сильно не повезло… Лейтенант, о чем вы говорили с американцами?

– Об условиях почетной сдачи, – быстро сказал Казаков, не опуская взгляда. – Но, кажется, все отменяется. На первый взгляд, грохнула бомба мощностью не меньше сотни килотонн.

– Заколдованное местечко, – подала голос Маша. – Ладно, что будем делать дальше? И вообще, Сергей, пустите нас в машину! Очень уж холодно.

Температура воздуха понизилась до минус шестидесяти. Медлительная Гамма Феникса уползла за горизонт более чем на три четверти, показывая только верхний свой край.

Ельцова и вечно любопытный Веня Гильгоф пропустили вперед военных (ученый передал кому-то из них свой драгоценный контейнер с неизвестным Маше содержимым), потом врачей и постепенно превращающегося в ледяную статую американского полковника, сами остались досматривать, как догорает в небе искусственная звезда.

– Быстро внутрь! – Казаков был без маски, поэтому у него мерзло лицо. – Если «Гурон» нас атакует, то хотя бы умрем в тепле!

Ученый первым поставил ногу на ступеньку, за ним собиралась войти Маша, но…

Мария Ельцова, консультант по вопросам чужой жизни, запомнила эти мгновения до глубокой старости.

В ее поле зрения еще оставались два корабля, стоящие на леднике, а заодно и большая часть неба. Было видно узнаваемое, но слишком искаженное пространством созвездие, на Земле именуемое Южным Крестом. И именно оттуда появились темно-синие с золотым ореолом молнии, ударившие по снежному покрову Сциллы.

– Ложись! – диким голосом заорал Казаков, сгреб Машу и замешкавшегося Гильгофа за вороты комбинезонов, швырнул их на твердый лед, покрытый тонким слоем мерзлого снега. В нескольких сотнях метров от мертвой колонии уже вспухали оранжево-черные облака разрывов – капли плазмы, сброшенные неизвестно кем, уничтожили «Триглава» и сразу за ним – челнок американцев.