Денис Кащеев - Вид сверху [СИ]

— Вот как? — хмыкнула девушка. — А если мой папа спросит: почему выгнали его дочь?

— Не спросит, — поморщился бургомистр. — А спросит — найдется, что ему ответить. Только вот думаю, папе твоему сейчас будет не до мини-сити: по имеющимся у меня данным, со дня на день Сергей Кузнецов будет отправлен в отставку, — он пристально посмотрел на собеседницу, но у той, на удивление, не дрогнул на лице ни один мускул. — И знаешь, кого прочат на его место? Никого иного как Андрея Нестерова. Ты и теперь не веришь, что я искренне сожалею о смерти его сына Юрия, на которого — спасибо Вите — у меня накопилось столько разнообразного материала?

— Напротив, охотно верю, — бесцветным голосом произнесла Таня. — Что ж, господин Бенедикт, я подозревала, что без заключительной гадости с вашей стороны не обойдется и заранее забрала свои вещи из мини-сити. Все, что могла и должна была, я уже сделала, теперь меня там ничего не держит. Око за око, говорите? Что ж, берегите глаза… Прощайте, бургомистр. Больше вы меня не увидите.

— Как знать, как знать… — пробормотал Бенедикт — уже ей в спину.

* **

К подземному ходу, ведущему из-за периметра в его дом в мини-сити, Бенедикта доставил носильщик-верзила, не имевший никакого представления от том, кого и зачем возит. Сам он считал себя шпионом, работающим на китайцев, но давно был под колпаком у департамента безопасности мегаполиса. И о том, и о другом бургомистр знал, охотно пользуясь возможностью контролировать надежность носильщика сразу по двум каналам. На случай передвижений, которые требовалось скрыть от верзил полиса, у Бенедикта имелись иные ресурсы.

Выбравшись из оставленной в кустах переноски, бургомистр нырнул в прохладу подземного хода. Там, наверху, была уже глубокая ночь, а здесь при его приближении чуткие датчики зажигали мягкий свет, постепенно гаснувший позади идущего быстрым шагом путника. До недавнего времени этот тоннель считался резервным, но основной, более короткий, был поврежден водой во время той июньской кротовой охоты, самовольно затеянной старым Захаром. Чем пытаться отремонтировать, легче оказалось его засыпать.

Через четверть часа пути впереди показалась ступенька, и свет погас — чтобы его случайно не заметили в окнах дома, когда Бенедикт откроет потайной люк. Жителям мини-сити знать о секретном ходе было ни к чему.

Толкнув тщательно подогнанную деревянную дверцу, бургомистр выбрался в комнату, привычно пересек ее, зажег лампу под потолком — и замер в животном ужасе. Его дом был полон ос. Не одна, не две — несколько десятков полосатых насекомых кишели на полу, на стенах, на потолке, оккупировали мебель. Ближайший к Бенедикту монстр дернул крылышками, издав характерное жужжание — до этого момента в комнате стояла тишина.

Первой мыслью бургомистра было поскорее выключить лампу, но он понял, что в темноте окажется вовсе беспомощен — чудо, что по пути из подземного хода он не наступил ни на одну из этих мерзких тварей. При свете же у него будет неплохой шанс. Если быстро рвануть… Вот только куда? Обратно к люку или к входной двери? До люка дальше, тогда как дверь заперта, возиться с засовом — терять драгоценные мгновения… Еще две осы зажужжали, одна даже взлетела в воздух — и Бенедикт решился. Сорвавшись с места, он бросился к двери.

Вероятно, он бы успел, но на первом же шаге его нога утонула в чем-то вязком и липком. Не удержав равновесия, Бенедикт упал лицом вниз, тут же почувствовав на губах кисло-сладкий вкус клубники и жимолости — словно кто-то разбрызгал по комнате густой сироп. Именно разбрызгал: теперь он видел, что коварные пятна были повсюду — к ним-то и сползались осы. Бенедикт дернулся и попал ногой по чему-то мягкому. Возмущенное жужжание не оставляло сомнений, по чему именно. Запоздало замерев, бургомистр вжал голову в плечи, и в этот момент почувствовал первый укус.

* **

Где-то в мегаполисе темноволосая девушка в поношенных джинсах и накинутой на плечи короткой куртке с лицейским гербом на груди, одиноко стоявшая, облокотившись на холодный гранитный парапет набережной, оторвала взгляд от темных ночных вод сонной реки, посмотрела на часы и молча кивнула каким-то своим, как видно невеселым, мыслям.