Генри Каттнер - Земля обетованная

Огромные плечи затрещали, ломая ветки. Сопротивление сада, казалось, только сильнее разозлило Харвестеров. Они неслись через него, фыркая, ревя, стуча копытами и обрывая ветки. Неостановимым сокрушающим клином, движимым чистой инерцией, мчались они вперед.

Морган подался на огромной шее, покрытой гривой, и заорал во все горло.

— Топчите их! — кричал он животным, которые его не слышали.

— Топчите все! Сносите эти гнилые, вонючие фруктовые деревья!

Он немного ослабил хватку рук, держащихся за основания усиков, и завопил диким индейским фальцетом, чтобы довести быка до абсолютного бешенства, будто несколько децибел слабого человеческого голоса можно было услышать сквозь рев и грохот стада.

Морган практически потерял над собой контроль, будучи опьяненным разрушением, и каждый новый ряд сокрушенных деревьев возводил его на новые высоты радости. Сама мысль о том, сколько работы было вложено и сколько месяцев потрачено на насаждение этого сада, приводила Моргана в восторг. Аромат раздавленных фруктов и поваленных деревьев ударил ему в нос, и это было как запах крепкого виски. Человек может опьянеть от одной только мысли о разрушениях, которые он сеет во вражеском лагере.

— Крушите все, что видите, мои джаггернауты! Растопчите их! — еще громче завопил Морган и застучал коленями по мощной, ничего не чувствующей шее.

Впереди, за полуразрушенными фруктовыми садами, лежали поля. Крепко держась за разъяренного зверя, Морган начал обдумывать курс. Вскоре ему придется слезть с быка. А это будет непросто.

Нельзя просто взять и спрыгнуть. Только не под тысячи копыт несущегося стада. Ему нужно будет повернуть вожака и не просто куда-то, а к чему-то выше Харвестера.

Стадо прорвалось через последний ряд деревьев, и перед ними растянулись кукурузные поля, серебристые в звездном свете. Что-то прокричав, подгоняя Харвестеров, чтобы они мчались еще быстрее, Морган прижался к огромной шее. Мягкая земля пенилась под копытами, и они, толкая друг друга, с ревом ускорили бег в направлении нового объекта разрушения. Морган завопил, опьяненный радостью. Он был самым могущественным человеком на свете. Он метал молнии, как сам Зевс, ведя огромное стадо по полям.

Справа, в городе, расположенном неподалеку от бегущих Харвестеров, Морган увидел, как начинаются зажигаться огни, услышал вой сирен и ритмичный звон колокола, дико раскачивающегося под крышей церкви. Морган разразился яростным смехом. Прогнать его с Локи, как бы не так! Пусть только попробуют! Он прокричал бессмысленную угрозу звенящему колоколу.

Впереди, сразу за полями, Морган увидел ряд деревьев-селит. Он зацепится за одну их мощных изогнутых веток, когда вожак окажется там, поскольку селиты отмечают место, где должно закончиться его путешествие.

Морган оглянулся, сжав ладони, держащиеся за выступы. За ним грохотали Харвестеры, страшное скопление мотающихся голов, гладких, сотрясающихся тел в ярком свете звезд. Он увидел вдалеке разоренные фруктовые сады, через которые они пронеслись, а перед садами — широкую полосу перепаханных полей, где и зерна, и сорняки были втоптаны в угольно-черную почву неумолимой стихией. Морган ликующе расхохотался. Собрались распахать Локи, да? Засеять его дикие и одинокие долины кукурузой?

Нынче ночью он вбил чуждые посевы в землю, на которую они вторглись. Сама планета содрогалась от топота копыт стада, что он вел. Он понял, что, должно быть, ощущали кентавры, которые все же были полубогами...

Вдоль границ уничтоженных садов возникло какое-то скрытное движение. Морган повернул голову и увидел по краям полей тоже самое. Он вел стадо уже по окраинам города, и ряд селит становился все ближе и ближе. У него было времени беспокоиться по поводу этого малозаметного шевеления, пока еще не настал конец гонки, но ему оно не нравилось. Морган не понимал, что это. Двигалось то, что не должно было двигаться...

Селиты, отчетливо различимые в звездном свете, неумолимо надвигались на него, увеличивались, словно стремительно росли, пока стадо неслось к ним. Он напряг мышцы, тщательно вымеряя прыжок.

Между ним и деревьями с ослепительной внезапностью ударила молния и грянул гром. Ошарашенный, оглушенный, Морган смог только судорожно вцепиться в основания усиков и изо всех сил прижаться к огромной шее, на которой он ехал.

Под собой он ощутил, как все гигантское тело быка содрогнулось от резкого напряжения, содрогнулось, прыгнуло и, вроде бы, развернулось в воздухе. Когда вожак приземлился, от удара, казалось, задрожала вся долина. Морган сжал колени и руки, изо всех сил притупляя восприятия быка, но этого оказалось мало.