Михаил Остроухов: «Приключения, фантастика» 1994 № 05

Бродячий отряд Гиен–мародеров наткнулся на королевский склеп случайно, их привел сюда запах Червей. Где Черви, там и трупы, — рассудили пожиратели мертвечины. К тому же они уже слышали, что где‑то здесь, в этих темных и безмолвных подвалах, совсем недавно были похоронены два граэррских короля.

Первым поддался гроб Эрго. Крышка отскочила, и при свете смоляных факелов, которые держали трупоеды, засверкало золотое убранство на теле погибшего монарха. Гиены издали восторженный вопль, их когтистые пальцы потянулись к драгоценностям. Гиены, охранявшие вход в склеп, не выдержали и бросились к своим товарищам, обдиравшим мертвеца. Путь к бегству оказался свободен. Крокки понял это в тот же миг, как слетела крышка и с его гроба.

В первое мгновение он прикидывался покойником, лежащим, скрестив руки на груди. И тем сильнее был ужас грабителей, когда мертвец вдруг вскочил, яростно сверкнув глазами, и внезапно вместо темноволосого юноши, лежавшего в гробу, перед застывшими с ножами и факелами мародерами предстал барс — громадная черная кошка, угрожающе оскалившая клыкастую пасть. На шее животного сверкало рубиновое ожерелье. Изогнувшись всем своим гибким мускулистым телом, без единого звука Крокки ударил коггистой лапой в грудь ближайшего к себе человека и тот с воплем ужаса и боли рухнул на пол.

Тупоносые лица людей из Рода Гиены исказились, словно перед ними возник выходец иэ преисподней. Как и рассчитывал Крокки, они несколько мгновений стояли молча, оцепенев от страха и изумления. Одним махом он выпрыгнул из гроба и всем телом навалился на второго мародера, повалив его навзничь и вонзив в его глотку свои острые клыки. Тут, наконец, Гиены опомнились. С криками, размахивая факелами и мечами, они бросились на барса. Два факела полетели в Крокки, но он увернулся, сделав грациозный прыжок, и у самого выхода стукнулся грудь в грудь с человеком Гиены, бросившемся ему наперерез. Мгновенная схватка кончилась тем, что трупоед упал с выдранным из груди клоком мяса,

Несколько секунд черный силуэт барса, поигрывающего мускулами, маячил у сводчатого выхода из усыпальницы. Глаза его грозно сверкали в факельных сумерках, пасть, оскалившись, издавала свирепое рычание. Уцелевшие Гиены остановились в нерешительности. Крокки пришла азартная мысль броситься на них и растерзать их всех за осквернение королевских гробниц. Но Гиены, когда им грозила гибель, умели драться как тысяча озверевших чертей, поэтому лучше было не рисковать. Беззвучно метнувшись в тень, король Граэрры растворился в черноте подземной галереи.

Крокки упругими прыжками несся во мраке, наслаждаясь легкостью своего звериного тела, время от времени выпуская когти, залитые кровью Гиен, и издавая победное рычание. Подземный коридор несколько раз раздваивался, но Крокки, смутно вспоминая свое давнее посещение королевского склепа, каждый раз выбирал левое направление, надеясь достичь лестницы, поднимающейся в Замок. Вскоре он почувствовал, что на его рубиновом ожерелье как будто что‑то висит… Он остановился, мотнул головой, встряхнулся и… поднялся на ноги. Крокки снова стал человеком — смуглым стройным юношей с густой копной черных волос. От царственного животного в нем сохранились только глаза — черные, горящие в темноте. Он видел ими во мраке так же хорошо, как и при свете дня, и, конечно, тотчас разглядел вцепившегося в гирлянду рубинов человечка. Крокки осторожно снял его и поставил перед собой.

Это был старичок сантиметров пятнадцать ростом, одетый в длиннополую, расшитую золотом тунику. Его маленькое сморщенное личико обрамляла седая борода.

Владыка Червей, убедившись, что опасность миновала, степенио выпрямился и поправил на голове сбившуюся бархатную шапочку.

— Меня зовут Шеллеа, я повелеваю всеми Червями Надэемного и Поземного мира, — сказал он важно. Его голос уже не походил на тот испуганный писк, которым он молил о помощи во время нападения Гиен. Перед Крокки стоял властитель, исполненный достоинства и величия. — Прими мою благодарность, о великодушный король, — добавил он. — Ты спас мне жизнь, и я не забуду об этом.

— По правде сказать, я даже забыл о твоем существовании, когда дрался с Гиенами, — признался Крокки. — Ты сам способствовал своему спасению, вцепившись в мое ожерелье. Ну да ладно… Я рад, что ты спасся. А теперь скажите мне: тебе известно, что произошло в Замке за те одиннадцать дней, когда я лежал как труп? — Он опустился на корточки и весь подался вперед, всматриваясь в человечка. — Удалось ли граэррцам отбить штурм?