Брайан Олдисс: Избранные произведения в 2 т. Том 1. Звездный корабль

— Это самая поразительная история, какую только можно вообразить. Она касается всех нас и всей нашей жизни. Мир совершенен. Он выстроен из множества палуб, которые нигде не кончаются, потому что представляют собой замкнутые круги. Вы можете идти без конца и все же никогда не достигнете края мира. А палубы состоят из таинственных помещений. В некоторых из них находятся полезные вещи, в других — вредные, но все коридоры без исключения заполнены водорослями.

— А люди на Носу? — спросил кто-то из мальчишек. — Правда, что у них зеленые лица?

— Доберемся и до них, — сказал Фермор, понизив голос так, что его слушатели были вынуждены подсесть поближе. — Я говорил о том, что можно встретить, если пойти по боковым коридорам. Но если бы вы добрались до главного коридора, то оказались бы на дороге, которая привела бы вас в самые отдаленные части мира. Таким путем можно добраться и до области Носарей.

— А это правда, что у них по две головы? — спросила маленькая девчушка.

— Конечно, нет, — ответил Фермор. — Они совсем не такие, и они намного цивилизованнее нас. — Он снова посмотрел на своих слушателей, задержав взгляд на взрослых. — Но мы знаем о них немного, потому что их территория далека от нашей, и между нами лежит множество препятствий. В вашу обязанность входит, можете это запомнить, углублять свои знания по мере того, как вы растете. Мы не знаем многого, очень многого. А ведь кроме нашего мира могут существовать и другие, о которых мы можем только догадываться.

Дети, казалось, призадумались, но одна из женщин засмеялась и сказала:

— Много им будет пользы от того, что они начнут ломать головы над тем, чего может и вообще не быть.

Комплейн, уходя, подумал, что в душе он, пожалуй, согласен с этой женщиной. Такие предположения, смутные и самые разнообразные, всегда витали в племени, но ни одно из них не получило одобрения властей. Он прикинул, не улучшит ли его положение донос на Фермора, но, к сожалению, этого болтуна никто не принимал всерьез. А его медлительность? Не далее как во время последней яви он был публично выпорот плетьми за лень, проявленную на работах.

Комплейну надо было решить другую проблему — идти или не идти на охоту? И вдруг он понял, что в последнее время только и делает, что бесцельно шатается вблизи баррикады. Он сжал кулаки… Время идет, обстоятельства меняются, а чего-то все нет и нет… Комплейн — как привык это делать с детства — напрягся, сосредоточился в поисках чего-то, что должно быть в его жизни, но оставалось неуловимым. Рой Комплейн смутно отдавал себе отчет в том, что подсознательно давно уже готовится к какому-то кризису, ко внезапной перемене. Словно зрела в нем лихорадка, но он чувствовал; что впереди будет нечто похуже болезни.

Он побежал. В нем бурлила тревога. Густые черные длинные волосы падали на глаза. Лицо, хотя и склонное к полноте, было симпатичным и мужественным, линия подбородка говорила о твердом характере, складка губ — об отваге. Но над всем этим довлело выражение обиды. Взгляд был унылым, что, впрочем, было присуще всем людям племени. Видимо, Учение и впрямь проявляло великую мудрость, запрещая людям смотреть в глаза друг другу.

Комплейн бежал почти вслепую, пот заливал его лицо. В Кабинах было всегда тепло, и люди быстро потели. Никто не обращал на него внимания: бессмысленная беготня была обычным явлением в племени — многие пытались таким образом уйти от преследовавших их кошмаров. Комплейн знал одно: он должен вернуться к Гвенне. Лишь женщины обладали магической способностью дарить забвение.

Когда он ворвался в каюту, она застыла в неподвижности, держа в руке чашку с чаем. Она сделала вид, что не замечает его, но настроение ее уже улучшилось, и на худеньком личике застыло напряжение.

Она была женщиной крепкого сложения, и ее крупное тело странно контрастировало с маленьким лицом. Сейчас она напряженно подобралась, словно приготовилась к нападению.

— Не смотри на меня так, Гвенна. Я же не смертный твой враг! — Он хотел сказать что-то другое, да и голос его был не таким уж покаянным — все-таки при виде ее в нем опять всколыхнулся гнев.

— Конечно, ты мой враг, — с нажимом ответила Гвенна, не глядя на него. — Только тебя я так ненавижу, не кого-нибудь другого.

— В таком случае дай мне чаю, и будем надеяться, что я им отравлюсь насмерть.

— Хорошо бы, — ядовито ответила Гвенна, протянув чашку.

Он хорошо знал эту женщину. Ее гнев отличался от его гнева.