Григорий Адамов - Тайна двух океанов. Победители недр

Экспедиция взяла с собой запас кислорода в жидком и брикетированном виде с расчетом, что один литр жидкого кислорода, превращаясь в восемьсот литров газообразного, обеспечивает человека на тридцать часов, а один килограмм бертолетовой соли дает до четырехсот литров газообразного кислорода, которых хватит одному человеку, примерно, на пятнадцать часов. Продолжительность экспедиции определялась в шесть месяцев плюс четырехмесячный резерв. Для троих членов экспедиции на эти десять месяцев было взято в переводе на жидкий восемьсот литров кислорода.

Два события спутали все расчеты: появление Володи и утечка кислорода.

Для четырех человек после этой неожиданной потери кислорода его запасов хватит лишь на семь с половиной, самое большее – на восемь месяцев.

Итак, резерв времени сократился до двух месяцев вместо четырех. Из этих двух месяцев трое суток уже ушли на ликвидацию аварии в подземной пещере. А ведь это только начало пути. Что ожидает экспедицию впереди, какие еще задержки встретят ее – неизвестно…

Было над чем призадуматься. Мареев считал, пересчитывал, и складки на лбу делались глубже, брови сходились все теснее. Сигнальный звон аппарата климатизации наконец прекратился. Лишь после того, как он умолк, Мареев перенес своих товарищей в шаровую каюту и уложил в гамаки. Они продолжали спать крепким сном.

Двадцать часов одиноко нес Мареев свою затянувшуюся вахту. Он производил анализы пород, нефти, вел записи, следил за приборами и аппаратами, переключил поврежденный баллон с жидким кислородом на работу аппарата климатизации.

Снаряд был пущен на максимальную скорость. В мягких нефтеносных песчаниках он проходил больше восемнадцати метров в час.

Уже кончились залежи нефти и снаряд вошел в подстилающий слой глинистых сланцев, когда из-за полога над гамаком Малевской послышались вздохи, длительные зевки, наконец слабый голос:

– Что такое? Как будто меня палками всю избили…

– Проснулась, Нина? – тихо спросил Мареев, отрываясь от вахтенного журнала.

– Да, Никита. Но почему у меня такая слабость?

– После похмелья, Ниночка… – мягко ответил Мареев. – Вы тут устроили такую оргию…

После минутного молчания до Мареева донеслось тихое восклицание:

– Вспомнила!.. Какой ужас!.. Опьянение?!

– Абсолютно верно, Ниночка! Опьянение кислородом…

– Ужасно… ужасно… Стыдно вспомнить…

– Ну, это уж напрасно, Нина… При чем тут стыд? А ужас… Да, действительно, было бы ужасно, если бы и я тут с вами остался… Страшно подумать, чем бы тогда все это кончилось. Какое счастье, что я вовремя ушел из каюты и опустил за собой люковую крышку! Последнее – просто из деликатности, чтобы вы веселились без стеснения. А вот оказалось, что именно эта деликатность спасла нас всех. Ну, ладно! Как ты себя чувствуешь?

– Слабость большая…

– Есть хочешь?

– Очень! – тихо рассмеялась Малевская. – А что с моими "собутыльниками"?

– Спят как убитые.

Мареев принес еду.

– Где мы сейчас?

– Прошли девон… Он действительно оказался очень мощным – свыше тысячи двухсот метров. Прошли порядочный слой битуминозных сланцев.

– На какой же мы глубине?

– Четыре тысячи четыреста метров.

– Вот как! Сколько же времени я спала?

– Около двадцати часов.

– Не может быть! Ты шутишь, Никита!

– Нисколько не шучу, – улыбнулся Мареев.

– Позволь… позволь… – растерянно говорила Малевская. – И ты все время один? Без смены?.. Ну, конечно! Достаточно посмотреть на тебя! Какое безобразие! Иди сейчас же спать!.. Сейчас же… Я только кончу есть и встану…

– Нет, и не думай об этом, – категорически ответил Мареев. – У тебя теперь только три обязанности: лежать, есть и спать… Набирайся сил. Ты их слишком много растратила.

– Ну, Никита, оставь эти шутки, – серьезно говорила Малевская, торопливо заканчивая бульон и принимаясь за какао. – Человек больше суток на ногах… в непрерывной работе… Извините, этого не будет… Отойди, пожалуйста, я хочу встать и переодеться.

– И не подумаю уйти. Лежи!.. Тебе нужно теперь не меньше суток отдыхать.

– Что?! Ты с ума сошел! – окончательно рассердилась Малевская, спуская ноги с гамака. – Не меньше суток! Сам едва на ногах держится… Посмотри на себя в зеркало!

– Ты будешь лежать, Нина! – Мареев нахмурил брови. – До сих пор я говорил с тобою, как товарищ… Неужели ты хочешь, чтобы я говорил, как начальник? Я не могу тебе позволить растрачивать силы, которые нам еще пригодятся в более серьезных обстоятельствах.