Григорий Адамов - Тайна двух океанов. Победители недр

Люди старались не обнаруживать беспокойства, которое начало охватывать их после того, как надежда на помощь шторма исчезла.

Художник Сидлер остановил Марата, встретив его в коридоре. Марат только что сменился на вахте в аккумуляторных отсеках и шел в столовую, чтобы позавтракать со своей сменой.

– Слушай, Марат, что же это теперь будет? – спросил Сидлер искусственно равнодушным голосом и отводя глаза в сторону. – Как мы освободимся из такой тюрьмы?

Марат был голоден и не собирался вести беседу на ходу в коридоре.

– А ты думаешь, что мы кончили свой рейс в этом полярном порту? – насмешливо спросил он, пытаясь пройти мимо Сидлера, чтобы скорей добраться до столовой, откуда доносился приглушенный шум голосов, стук тарелок, звон ножей и вилок. Но Сидлер схватил Марата за пуговицу и крепко держал.

– Подожди, подожди минутку, Марат! Ты не шути. Говорят, что вода в этой полынье быстро замерзнет, и даже до дна. Хороший будет порт, нечего сказать!

– А кто ей позволит, воде-то, замерзнуть?

– Но ведь на воздухе ужасный мороз! Тридцать пять градусов! И кругом лед.

Марат с удовольствием помучил бы Сидлера еще немного своими шутками и двусмысленными вопросами, но аппетит разгорался и не допускал задерживаться почти у самого входа в столовую.

– Слушай, Сидлер! Скажи откровенно: ты с Луны свалился, что ли? Разве ты не знаешь, что капитан оставил корпус подлодки в накаленном состоянии? Как ты думаешь, для чего это?

– Я понимаю, что это для подогрева воды в полынье, чтобы не замерзла. Но ведь это же расточительство! Накал корпуса поглощает уйму электроэнергии. Надолго ли хватит в таких условиях нашего запаса?

– Да, – грустно подтвердил Марат. – Что верно, то верно. Уже дней десять, с самой Огненной Земли, как мы не опускали в глубины наши трос-батареи и не заряжали аккумуляторы. Я тебе даже скажу по секрету, – добавил Марат, понижая голос, – что в аккумуляторах осталось электроэнергии не больше чем на двое суток, если держать подлодку на пару.

Проходивший мимо Матвеев остановился и с интересом слушал.

– Да, дорогой товарищ, – еще раз с грустью подтвердил Марат, – всего на двое суток!

Равнодушие мигом исчезло с лица Сидлера. Он растерянно посмотрел на Марата и воскликнул:

– Но ведь это же ужасно! А потом что? Вся полынья превратится в лед, и подлодка вмерзнет в него. Без электроэнергии мы окончательно погибнем!

– Совершенно верно, Сидлер! Без электроэнергии нам никак нельзя. Придется приняться за зарядку аккумуляторов. Как раз сейчас я получил приказание заняться этим. Вот только позавтракаю, если позволишь, посплю часа два и примусь за дело.

Сидлер смотрел на Марата и на посмеивающегося Матвеева недоумевающими глазами:

– Ты смеешься, Марат?

– Говорю совершенно серьезно.

– Но как же? Куда же ты опустишь трос-батареи?

– Не опущу, а подниму. Из каждой пары трос-батарей одна останется в теплой воде возле подлодки, а другую вытащим на лед. Пойми же, чудак: на воздухе триддатипятиградусный мороз, а температура воды в полынье около трех градусов выше нуля. Где ты еще найдешь для наших термоэлементных трос-батарей такой замечательный температурный перепад почти в тридцать восемь градусов? Да мы здесь зарядим наши аккумуляторы скорее, чем даже в тропиках!

И, не дав опомниться остолбеневшему от удивления и радости Сидлеру, Марат бегом устремился в столовую.

– Фу, как будто гора с плеч! – проговорил, с трудом приходя в себя, Сидлер. – Ну, теперь, раз имеется электрическая энергия, наше положение совсем уж не такое безвыходное! Можно бороться!

– В том-то и задача, Сидлер, – задумчиво сказал Матвеев: – как вырваться отсюда? Ведь дни-то идут, а Владивосток еще далеко.

Во вторую смену в столовой завтракала большая часть экипажа подлодки – человек семнадцать. Однако обычного оживления в столовой не чувствовалось. Ели рассеянно, говорили мало, пониженными голосами. Даже словоохотливый и горячий Марат, сидя, как всегда, за одним столиком со Скворешней и Павликом, молча и торопливо поглощал еду, не тревожимый на этот раз ни расспросами Павлика, ни добродушными насмешками Скворешни. Лишь к самому концу завтрака Скворешня напомнил ему о себе.

– Ось воно як, Марат, – прогудел он, тщательно вытирая салфеткой усы, – это тебе не плотина из водорослей. Поработал бы лучше мозгами над тем, как выбраться из этой лохани. Это небось потрудней и попрактичней.

– Выберемся, – пробормотал с полным ртом Марат, не поднимая глаз от тарелки. Он упрямо кивнул головой.