Николай Бойков - Залив белого призрака

Когда он вернулся из последнего рейса и ждал этой ночи мечтательной, мучился в ожидании вечера, прикасаний к жене, её чутких и предупредительных жестов. Её мимолетный жесткие фразы: «Не надо… не надо… потом…» — выжимали всю душу. Он изнемог в нетерпении и готов был её подхватить, как когда-то, на руки, нести, как на крыльях. Все закончилось не начавшись: «Это грустно, — она повернула лицо, глядя за горизонт окна… встала и прошла мимо… уронила слова, как чашку из пальцев на пол: — Разбилась, — сказала. — Я устала… — сказала. — Все поздно… — сказала. — Не надо… Не трогай… Я теперь не хочу… Я устала тебя ждать…»

Моряк промолчал. Проскрипел. Промычал: я кому-нибудь нужен? К жене — опоздал. В море — поздно. В космос — бороться за мир и другие цели? Грузить горы звёзд в именные контейнеры? Собирать на планетах смертельные вирусы? Разбрасывать бомбы, испытывать прочность механики связей и тел во Вселенной? Зачем? Ведь сказала мне ясно: «Не надо… Не трогай… Я этого не хочу… Устала». Что со мной? Кто сказал? Кто из женщин, которых встречал я? Как понять? Упростить? Упросить? Подойти к умывальнику в доме родителей, глянуть в зеркало, бросить в лицо себе чистые струи воды. Детство? Это зеркало нашей жизни. Я так хотел в море. Я так удивленно мечтал. Я просто сбежал на минуточку в Космос.

И мы полетели…

— Мы падаем с неба, моряк! Готовь запасные штаны и спасательный круг! Есть? Держись! — кричал командир, а сам дёргал рычаги управления, кнопки и тумблеры. — Не слушается! Управление сдохло! Идём на снижение… Быстро! В кресло и пристегнись!

— Есть! Исполнено!

— Шлем на голову!

— Шлем… Забрало… Перчатки… Нагрудник… Дыхание в норме! Связь в норме…

— Молодец!

— Что случилось? Ты говорил — нам лететь ещё долго? Посадка? Куда? — Моряк, скорее, был возбуждён, чем напуган. Голос спокойный. Взгляд любопытный. Вопросы простые, отвечать было легко:

— Вселенная разбалансировалась. Одна планета взорвалась, остальные — с орбит съехали, как снег с крыши, когда подтаяло.

— Я понял. Вектор поддержки стал короче вектора обрушения. Крыша едет, звёзды сыпятся, переборки волнуются и плывут. Протечек не наблюдается.

— Сигнал базы потерян, моряк. Навигация отключилась. Межпланетной ориентации больше нет. Улетели с траектории, как лыжник с трамплина.

— Я понял. Что дальше?

— Дальше? Первый закон испытателя: если падаешь и не знаешь, что делать — не делай ничего.

— Есть, не делать ничего!

— Подпрыгиваем! Влетели в атмосферу какой-то планеты? Если инерции хватит — прошьём её и полетим дальше.

— Как нитка с иголкой?

— Если поле притянет, то мы упадём на поверхность песчаного моря.

— На море? Но запах не моря, а дыма, горим?

— Мы трёмся и греемся! Обшивка уже потекла, морячок! Сейчас сваримся… Кипяток! Термометр лопнул!

— Свалимся?

— Сваримся, парень, как яйца на завтрак…

— На завтра?

— До завтра дожить надо…

— Понял. Я тоже позавтракал. Кофе горячий и булочка с сыром.

— Держись, балагу-у-аррр! — Голос командира повис в воздухе кабины, вместе с каким-то прибором, вылетевшим из гнезда и повисшем на двух проводках, белом и красненьком.

Стало тихо. Командир попробовал шевельнуться в кресле, но что-то мешало.

— Моряк! Беги, осмотри отсеки…

— Не торопись, командир, меня тут заклинило малость. Почувствуй корабль, как рубашку на теле.

— Бежать надо. По отсекам, каютам… Тренинг не зря проходили.

— Дыма нет? Аварийная не сработала? Свет — светит? Холодильник — не отключился? Сами шевелимся? Не торопись. Дай чашку — кофе налью, по глоточку. Руку протяни, командир!

— Я протягиваю!

— Я вижу, что ты протягиваешь — где рука? Долго чашку держать мне?

— Стой, морячок! Здесь зеркало!

— Это не зеркало — это грань параллельного мира! Мы застряли на стыке миров, командир.

— Три, два, один. Успокоились. Кофе в термосе… Корпус под нами вздрагивает? Чувствуешь?

— Живой. Утечки, протечки, дефекты конструкций — само пусть проявится. Торопиться не надо. Кораблик живой, выдержал. Проверю по списку: медицина… лекарства, запчасти-протезы, трансформеры, глаз запасной, один… На всякий случай. Слушай, у нас глаз запасной — один… на двоих? Ног в запасе — пять пар. Представляешь? Как они нас готовили — пять раз ноги ломать можно? У них что — такая статистика? Есть три электронных сердца. Почему три? Тебе — два, а мне — одно? Однако. Вопросики возникают.

Морячок был спокоен, будто ему каждый день приходилось кого-то вытаскивать из-под обломков, кому-то отрезать ноги и пристёгивать кнопками новые, осматривать горизонт и принюхиваться: