Сергей Снегов: Сочинения в трех томах. Том 1. Люди как боги

Я сделал новую передышку и опять заговорил:

- Подумайте и вот над чем еще. Вы, сколько понимаю, - устойчивость мира, его сохранение, его защита от катастрофы в горниле разыгравшихся стихий. Вы - инерция мира, вечное равновесие его законов. А мы - развитие мира, прорыв его инерции. Мы, жизнь, - будущее мира! Мы, жизнь, - революционное начало в косной природе. Мы, жизнь, пока крохотная сила во Вселенной, ничтожное поле среди тысяч иных полей. Но и единственно растущая сила, растущая, а не просто сохраняющаяся. Мы возникли на периферии Галактики и движемся к ее центру. Мы бурно расширяемся, быстро умножаемся. У нас иной масштаб времени, ваша секунда равноценна нашим тысячелетиям. Мы, жизнь, взрыв в косной материи! Вселенная заражена жизнью, Вселенная меняет свой облик! Говорю вам, мы - будущее мира. Хотите или не хотите, вам придется с этим считаться! Поле жизни неотвратимо подчиняет себе все остальные поля мертвой природы, покоряет все ее стихии. Не пора ли нам объединиться - древнему разуму устойчивости с молодой мощью жизненного порыва! Даже если я и мои товарищи погибнем, не добредя до нашего времени, жизнь не погибнет с нашим исчезновением. Мы лишь атомы живого поля Вселенной, не больше. Вы добиваетесь гармонии, стабилизируете ее, но жизнь - высочайшая из гармоний природы, а скоро станет и величайшей ее стихией, стихией гармонии против слепых стихий. Если и не станет нас, обитателей маленького звездолета, вы не избавитесь от нас. К вам возвратятся наши потомки, вооруженные лучше, знающие больше. Жизнь быстро распространяется на Вселенную, живой разум покоряет вещество, разрывает инерцию однообразного, всегда равного самому себе существования, в конце которого - катастрофа в ядре. Но мы взамен всеобщности однообразия вносим в природу новый животворящий принцип - нарастание своеобразий, всеобщность неодинаковостей. Ибо нас, звездных братьев, объединяет одно общее - что мы своеобразны, что мы разумны, мы добры друг к другу. Так станем и мы с вами добры друг к другу!

Я подошел к Оану, долго всматривался в него.

- Теперь исчезай, Оан, - сказал я. - Твоя миссия закончена. Я уверен, ты можешь присутствовать, можешь не быть. Так исчезни! Я человек - уже могущественный и еще не совершенный. Я молодость мира, его порыв в неизвестное, а не инертная мудрость вечного самосохранения. Я не научился все понимать мгновенно и полностью, хотя и стараюсь. Мне нужно рассуждать, мне нужны знаки и сигналы. Исчезни! Это будет мне знаком, что я понят.

В консерваторе зазвучал призыв ко мне:

- Адмирала Эли - в командирский зал! Адмирала Эли - в командирский зал!

Я вышел из консерватора.

В командирском зале собрались все друзья - Олег, Осима, Камагин, Ольга, Орлан. Олег показал на звездные экраны:

- Эли, ты знаешь, где мы?

Картина была так знакома, что я в восторге закричал:

- Мы в Гибнущих мирах!

- На окраине скопления, - подтвердил Олег. - На выходе из Гибнущих миров в открытый космос. Старый и новый пейзаж в рейсографе сошлись с абсолютной точностью. Мы возвратились точно в то место, какое в свое время покинули.

Я вопросительно посмотрел на Ольгу:

- В свое время покинули… А в какое время возвратились?

- Тоже в свое, - ответила она. - То, какое течет в нашем мире с нулевой фазовой скоростью. Мы снова существуем в одномерном и однонаправленном времени - том, какое струится всегда от прошлого к будущему.

- Ты меня не поняла, Ольга. Свое время. Но какое? Прошлое или будущее? Мы пришли раньше себя, покинувших это скопление, или позже себя?

- Мы возвратились позже на один земной год. Наши блуждания в ядре, наше бегство по кольцу обратного времени заняли всего год по хронометрам корабля.

Беседу прервало сообщение Грация. Галакт докладывал, что анализаторы обнаружили два оставленных нами грузовых звездолета. Они пока далеко, но нет сомнения, что оба корабля невредимы и что очистка пространства продолжается.

- Мы постарели на год, а Гибнущие миры помолодели на столетие, - сказал Олег. - В систему Трех Пыльных Солнц возвращается утраченная прозрачность и яркость.

В командирский зал ворвался возбужденный Ромеро. Он был так бледен и расстроен, что мы, прервав разговоры, обернулись разом к нему.

- Олег! Эли! - Он говорил с трудом, настолько был потрясен. - Я заглянул в консерватор, чтобы проверить, как наши мертвецы вынесли переход по кольцу фазового времени. И вот я увидел… Там чудо, друзья!

Я прервал его:

- Чудес нет. Вы хотите сказать, что Оан исчез?