Ким Робинсон - Побег из Катманду

— Сейчас.

Не медля ни секунды, он затормозил посреди дороги, соскочил с велосипеда и бросил его на мостовую. Трехколесная моторикша, что двигалась сразу за ним, даже не успела затормозить. Фредс громко выругался, вытащил велосипед из-под колес и тут же швырнул его под «Датсун», двигавшийся в противоположном направлении. Машина расплющила велосипед и со скрежетом остановилась. Снова ругань, и Фреде принялся выдергивать водителей из кабин, крича им в лицо единственные, видимо, три фразы на непальском, что он знал: «Чисо хоуа!» /Холодный ветер/, «Тато пани!» /Горячая вода/, «Рамрао дин!» /Прекрасный день/.

Нажимая на педали, я погнал дальше и видел все это лишь мельком, но какое-то время мы выиграли, и я несся вперед, лавируя в транспортном потоке с удвоенным вниманием.

Но тут Будда подергал меня за руку, и, оглянувшись, я увидел, что Адракян каким-то образом обошел Фредса, нанял другое такси и теперь снова нас догонял, следуя за весело раскрашенным автобусом. А мы только двинулись вверх по первому из трех довольно крутых холмов, через которые проходит Дилли-Базар, прежде чем попадет в центр города.

«Хироу-Джеты» явно не предназначены для подобных испытаний. Местные жители в таких случаях обычно слезают с велосипедов и везут их рядом. Только западные люди, которые даже в Непале всегда торопятся, ползут вверх, упорно крутя педали. В тот день определение «западный человек, который торопится» относилось ко мне в полной мере, и я, встав в седле, продолжал работать ногами. Однако сил уже не хватало, особенно после того, как пришлось затормозить, чтобы не сбить старика, который вдруг решил остановиться посреди дороги и высморкаться на мостовую. С яростными всхлипами гудка машина Адракяна обогнала автобус и теперь быстро приближалась. Тяжело отдуваясь, я опустился на седло; ноги буквально одервенели, и я уже начал соображать, как бы подипломатичнее уладить сложившуюся ситуацию, когда обе мои ноги вдруг столкнули с педалей, и мы рванули вперед, едва увернувшись от велорикши.

За дело взялся Будда. Он держался руками за седло и крутил педали, сидя на багажнике. Мне доводилось видеть высоких западных туристов, которые ездили так, чтобы не задевать коленями руль, однако, сидя на багажнике, не очень-то удобно давить на педали, и уж точно никто не ездит так по склону. Но Будде все это было нипочем. Силен, ничего не скажешь. Он так работал ногами, что бедный «Хироу-Джет» скрипел от напряжения, а мы взлетели на вершину холма и спустились вниз, словно пересели на мотоцикл.

Мотоцикл, надо добавить, без тормозов. С ножным тормозом Будда просто не освоился, а когда я попытался нажать ручной, колодка только завизжала, как свинья, и велосипед начал вихлять. Мы неслись по Дилли-Базар, и мне оставалось лишь следить, чтобы в кого-нибудь не врезаться — как в видеоиграх с гоночными автомобилями. Я изо всех сил дергал звонок, но все равно значительную часть пути приходилось ехать по правой полосе навстречу движению /в этой стране движение левостороннее/.

Краем глаза я замечал, как пялятся на нас прохожие, но потом мы обогнали открытый автомобиль, и движение перед нами расчистилось: впереди лежал знаменитый «Перекресток дорожных инженеров». Здесь Дилли-Базар пересекается с еще одной большой улицей, и это событие ознаменовано четырьмя светофорами, на которых ВСЕ ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ЧАСА В СУТКИ ГОРИТ ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ.

На этот раз место полицейского в центре перекрестка занимала корова.

— Бистарре! — закричал я. — Медленно!

Но очевидно, словарный запас Будды ограничивался одним лишь «Намаста», и он продолжал крутить педали как ни в чем не бывало. Я рассчитал курс, сдавил ручной тормоз, согнулся над рулем и затрезвонил в звонок, но даже не успел зажмуриться, как мы уже проскочили между разгоняющимся такси и дежурной коровой, имея лишь по три дюйма с каждой стороны, и вылетели с перекрестка. Высший пилотаж!

После оставалось только лавировать. Мы пронеслись против движения на одностороннем участке Дурбар-Марг — чтобы сократить путь и напрочь запутать преследователей — а уж пережив такое, добраться до Тамела не составило никакого труда.

В самом Тамеле мы оказались как нельзя более на месте. Довольно значительное число людей на улице выглядело ничуть не лучше Будды — причем порой это сходство было настолько разительным, что у меня возникла дикая мысль, будто йети втайне, исподволь, захватывают город. Однако я отнес эту бредовую идею на счет волнения, вызванного «Перекрестком дорожных инженеров», и направил велосипед во внутренний двор отеля «Стар». Теперь нас со всех сторон окружали стены, и Будда наконец согласился оставить педали в покое. Мы слезли с велосипеда, и я, пошатываясь, повел йети в свою комнату.