Эйдзи Микагэ - Пустая шкатулка и нулевая Мария 1

– Мда, думаю, я слишком окольно все это говорил.

– …Окольно? И вообще, я просто не понимаю, что этому типу нужно. Но что бы это ни было, наверняка есть более простой путь.

Харуаки по-прежнему говорит беззаботным голосом.

– Угу. Я тоже не знаю его мотивов. Поэтому я хочу спросить тебя.

– …Спросить меня?

Когда я это произнесу, пути назад уже не будет.

– Харуаки…

Но я давно уже отбросил всякое намерение отступать.

– …З а ч е м т ы н а с з а г н а л в э т у л о в у ш к у?

Нет ответа.

Его лицо вновь скрыто за зонтом.

Он ничего не говорит. Наверно, он и не собирается что-либо говорить.

– Я уже не помню, что именно было, но мы подружились вскоре после того, как я поступил в школу. И благодаря тебе я смог подружиться с Коконе и с Дайей. Думаю, если бы не ты, моя школьная жизнь была бы малость скучнее. Все благодаря тебе.

Раз он молчит, значит, говорить за него должен я.

– Мы подружились меньше года назад, но…

– Стало быть, ты хочешь сказать, что не можешь судить, могу ли я что-то подобное сделать?

Я качаю головой. Правда, Харуаки меня, скорей всего, не видит.

– Я много чего о тебе не знаю. Но кое-что я знаю абсолютно точно. По крайней мере, одно я могу сказать наверняка.

И я заявляю.

– Х а р у а к и У с у й н и з а ч т о т а к н е п о с т у п и л б ы, н е с т а л б ы з а г о н я т ь н а с в л о в у ш к у.

Наконец-то я вижу его лицо.

Харуаки смотрит на меня, распахнув глаза.

– Так что…

Наконец я это произношу.

– Так что… к т о т ы т а к о й?

«О? Да ты скрытничаешь! Подозрительно! Неужели я попал в яблочко?! Блин, я ревную! Касуми стала такая красивая!»

Такие легкомысленные слова Харуаки произнес.

Но я кое-что заметил.

У «Комнаты отмены» есть свои правила. Окружающие не замечают изменений Моги-сан. Они ничего не замечают, даже когда на ее месте появляется «Ая Отонаси». Поэтому – как? Ну как?

…Как он мог сказать, что К а с у м и с т а л а к р а с и в а я?

И не только это подозрительно.

Харуаки был «отменен».

Даже я про него забыл. Н о м н е у д а л о с ь с н о в а е г о в с п о м н и т ь.

«Я вспомнил, потому что он мой близкий друг». Так я рассуждал. Но все же: почему я смог его вспомнить, когда не вспомнил больше никого из «отмененных»?

Это всего лишь предположение, но, думаю, я не забыл его окончательно, потому что в Х а р у а к и в с е л и л с я к т о - т о е щ е.

И то, и другое не тянет на доказательства. Нет, оба аргумента дырявы, как решето.

Но это все уже не имеет значения.

Потому что я вспомнил.

Потому что я вспомнил что-то, что не должен был вспомнить.

«У тебя есть желание?»

«Это “шкатулка”, которая исполняет любое желание».

Слова кого-то, кто может становиться кем угодно, но и никем тоже может становиться.

– Говори, что тебе нужно!

И я называю его имя.

Я называю имя того, кто раздает «шкатулки», того, кого я не помнил все это время.

Его имя –

– …«О».

И как только я произношу имя…

– Хе-хе…

…Харуаки исчезает с лица Харуаки.

Не то чтобы у него форма головы изменилась. Просто в улыбке на этом лице больше нет Харуаки. Остается фальшивка, которая маскировалась под Харуаки.

Образ, который все это время нас преследовал, наконец проясняется.

…«О».

– Черт побери. Знаешь, это имя никто не должен был знать, кроме нынешнего «владельца». Странно.

– Ты был неосторожен в словах.

– Неосторожен?

«О» хихикнул, он откровенно забавляется происходящим.

– Я вовсе не был неосторожен. Мне вообще не нужно быть осторожным. Это ты аномален, если смог узнать меня по таким намекам!

– Ты так думаешь?

– Ну скажи тогда: вот ты видишь, как кто-то ведет себя не совсем обычно; ты что, сразу думаешь «Это кто-то другой. Кто-то в него вселился»?

Должен признать, он прав. Как бы подозрительно человек себя ни вел, это совершенно не повод считать его кем-то иным.

– И тем не менее ты меня отыскал. Это значит, что ты знал обо мне как о возможной причине всех этих случаев. Хотя помнить о самом моем существовании не должен был никто.

– Если я не должен был, почему же вспомнил?

– Кто знает? Загадка. Может, на тебя повлияла Ая Отонаси? Хотя вообще-то всего лишь из-за того, что тебя кто-то обучал, ты все равно не должен был меня заметить.

«О» говорит дружелюбным тоном. Но сейчас мне на подобные вещи наплевать.

– …Ааа, ты хочешь знать мои намерения? Отлично! Мне нечего скрывать. Я – в с е г о л и ш ь х о т е л п о н а б л ю д а т ь з а т о б о й с б л и з к о г о р а с с т о я н и я.