Автор неизвестен - Путешествие капитана Самуила Брунта в Каклогалинию, или землю петухов, а оттуда в Луну

Аглинской Селенит представил меня ему; и он объявил мне свое удовольствие, меня увидя. Потом, выслушав мою историю, говорил мне чрез нашего толмача так:

«Сын мой! я надеюсь, что ты от опасного своего пути получишь истинную пользу, хотя чаяние твое найти у нас богатства и тщетно. Я могу дать тебе только сей полезный совет, чтобы ты возвратился в свое отечество и не полагал ни в чем тленном своего благополучия, помня беспрестанно, что никакое сокровище, кроме вечного, которое ни тать не похищает, ниже съедает ржа, не достойно твоего старания. Помышляй единственно о награждениях, приуготовляемых тем, кои дарованиями своими по состоянию располагают. Рассуждай, сколь мало можно иметь удовольствия в сем мире. Воспоминай всечасно, сколь кратка жизнь, и что мало остается времени, если хочешь пещися о вечном своем блаженстве. Ты теперь в искусе, и должен одно что-нибудь избрать, быть ли благополучным или бедным. Сей выбор останется навсегда невозвратим, полезен ли оный или вреден для тебя будет. Рассмотри со вниманием, какое находится различие между кратким и несовершенным, и между вечным и совершенным счастьем, к которому милосердие Божие призывает, стараясь покоем и миром душевными, яко спутниками добродетельной жизни, побудить к тому, чтобы оное избрали, когда между нами жить желают, и собственными своими врагами быть не хотят. Однако теперь должен ты в землю свою возвратиться; ибо еще никогда не бывало, чтобы кто-нибудь из смертных пришел сюда, не оставя своей плоти; в противном же случае медлительность твоя будет тебе вредна и может спокойствие Селенитов нарушить. Жалость повелевает меня тебя в том предостеречь».

Я поклонился ему весьма низко, благодарил его за таковое милостивое напоминовение, говоря, что ничто не удержит меня от исполнения такой должности, за которою последует столь щедрое воздаяние, и что хотя бы оное состояло единственно в том, чем наслаждаются Селениты, то однако приложу свое старание, чтобы приняту быть в общество жителей сих счастливых мест, и тем самым от беспрестанных мучений сей жизни избегнуть.

«Я желаю, — примолвил он тогда, — чтобы ложный блеск мира не воспрепятствовал исполнению сего праведного намерения. А чтобы оказать тебе всевозможную помощь, в той надежде, что ты когда-нибудь к нам придешь, то мы покажем тебе мир в настоящем его виде, то есть, мы удержим на несколько времени души спящих, дабы ты мог видеть, сколь несправедлив и суетен человек во всех своих желаниях. Знай, что душа, оставляющая во сне тело, в состоянии обратить совсем на другое те предметы, которые она ему представляет. Она воздвигает огромные здания, представляет моря, земли, птиц, зверей и все, что только вздумать можно. Прими сперва немного пищи; а потом станем мы тебя забавлять и в то же самое время подавать тебе наставления».

Стол уже был накрыт и как меня, так и Каклогалян к оному пригласили. Я приметил, что между сим столом и столом Агличанина и моего хозяина не было никакого различия ни в качестве, ни в количеств яств.

По прочтении молитвы сел всякий на свое место и наблюдал глубокое молчание. После обеда взял меня Абрагио за руку и повел в одно приятное поле, которое красотою своею всех искусством сделанных садов превосходило.

«Взгляни, — сказал он мне, — на стоящую здесь тень; рассмотри ее, и познай попечение и бремена богатых».

Тень сия представляла совсем иссохшее и голодное тело, лежащее на сундуке, наполненном деньгами. По сем показались три ужасные страшилища: бедность, отчаяние и смертоубийство, которые весьма живо на лицах их изображали то, что они представляли. Они старались из окон того старика выломить железные прутья; но в то самое время, как сие делали, все вдруг исчезли. Я спрашивал, что бы сие значило. На то отвечал мне мой провожатый, что страх, в котором старик находился, увидя во сне воров, разбудил его, и чтобы я, если бы он опять заснул, тень его паки увидел. Лишь только успел Абрагио сие выговорить, как увидел я опять того старика с разобранным щеголем, который оказывал ему глубокое почтение. Я довольно внятно услышал, что он ему говорил так: «Не думаешь ли ты, государь мой! что я только из одних денег составлен? и не воображаешь ли ты себе, чтобы все сокровище целого народа в состоянии было удовольствовать твои неистовства? Дружба, кою я к тебе имею единственно для твоего отца, который мне был хороший приятель, побудила меня занять денег у моих друзей, дабы не допустить тебя до крайности. Однако ж посмотрю, не могу ли я еще сыскать тебе тысячу. Я желаю только, чтоб состояние твое позволяло заплатить сию сумму, и чтоб мне от любви к тебе и самому не прийти в разорение. Ты знаешь, что я по тебе поручился, и если заклад, который ты мне дал, не хорош, то я пропаду. Я уверяю тебя, что никак не возможно достать столько денег менее 15 процентов; да еще и слава Богу, вить ныне деньги очень редки.