Роберт Уильямс - Том 1. Сражение в небесах

Тихо, тихо дул в окно ветерок. И, хотя ночь была теплой, ветерок этот был пронизывающе холодным. Бергсон перевернулся во сне на спину и раскинулся на кровати. Потом тихонько захрапел.

Внезапно дыхание его прервалось. Тело выгнулось, точно лук, из груди вырвался хрип. Долю секунды он, казалось, боролся с кошмаром, созданным дикой фантазией и еще более диким страхом. Он вертелся, скручивался, лицо его стало фиолетовым, руки молотили по простыне.

Потом он выдохнул в последний раз, обмяк и затих.

Одеяло спустилось на пол. Бергсон лежал неподвижно.

Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что самые большие изменения произошли с его дыханием.

Он больше не дышал спокойно и тихо.

Он вообще не дышал.

Холодный ветер вылетел из окна в теплую ночь.

ШМУЗУ СПАЛ спокойно, точно желтый покойник, сложив на груди руки, с деревянной подушкой под головой. Однако, в отличие от покойника, он с наслаждением храпел, щеки его размеренно надувались, и тогда желтое лицо становилось совершенной копией Будды. Звуки, срывавшиеся с его губ, были смесью стонов далекой лесопилки, и задумчивых криков лягушки-быка, которая пыталась решить, солировать ли дальше в ночи или прыгнуть в прохладный водоем.

В комнате, где спал Шмузу, висел густой запах ладана. Палочка ладана все еще тлела перед набором идолов на буфете у противоположной стены комнаты. Шмузу не был суеверен, но кто может сказать точно, что тлеющий перед идолами ладан так уж бесполезен? Кто может сказать наверняка, что духи предков не помогают, если общаться с ними должным образом?

Предки знали много чего, сталкивались с различными опасностями, боролись и побеждали, включая и илфу , злых духов ночи.

Возможно, никакие ритуалы и не требовались, но не стоило попусту сердить духов предков.

И вообще, только чуя в воздухе привычный запах, сын Японии, странствующий так далеко от родины и ставший Бранни , мог уснуть крепко, упоительно, безмятежно.

Струйка ладана скрутилась спиралью, когда что-то влетело в окно и заколебало воздух.

Шмузу мирно умер во сне. Когда замер его храп, в теле не дрогнула ни одна мышца.

Сложив руки на груди, теперь Шмузу был именно тем, кем выглядел — желтым покойником.

БАРКВЕЛЛ, ОЧЕВИДНО, уловил мимолетные отголоски того, что влетело в окно. Он выскочил из комнаты в развевающейся ночной рубашке и отчаянно жал кнопку лифта, когда нечто схватило его.

Он упал на каменную урну с песком, служащую пепельницей. Когда его нашел лифтер, он все еще едва дышал.

Однако, прибежавшему врачу только и оставалось, что объявить о его смерти.

Лифтера попросили описать обстоятельства, при которых он нашел мертвого постояльца, и тот сообщил, что ему показалось, будто в холле что-то есть.

— Словно пронизывающий ветерок, — сказал лифтер.

— Вы что-нибудь видели или слышали? — спросили его.

— Нет, — помотал головой лифтер и содрогнулся при воспоминании об этом холодном ветре.

— Сердечная недостаточность, — поставил диагноз врач.

ТИХАЯ НЕЖНОСТЬ ночи. Сильвия лежала в полусне. Она знала методику, как заснуть окончательно, но не спешила ее использовать. Сон должен прийти естественно, легко и бесшумно, словно нежный, успокаивающий бриз. На ум ей пришли строки из одной старинной книги:

И Мэри восхвалила Небеса ,

Пославший сладкий сон ей прямо в душу ...

Кольридж... Поэт... И один из Бранны прошлых времен.

Сильвия чувствовала спящего рядом с ней Яна Даже во сне он дышал тяжело и устало. На кушетке в противоположном конце комнаты вертелся и ворочался Дик Карсон. Дик, все еще дрожащий после событий прошлого вечера, не хотел уходить домой один. Ему хотелось провести ночь в том месте, где он сражался со злом. И остальные охотно согласились с его присутствием. Он принес с собой генератор Бергсона, обнимая его, как величайшую в мире драгоценность. Теперь генератор стоял на журнальном столике, на расстоянии вытянутой руки от кушетки Дика. Он взял бы генератор с собой в постель, если бы на кушетке было свободное место.

Дик сразился с невидимыми силами, достаточно мощными, чтобы трепать кроны деревьев, точно сильный буран, с силами, способными убивать людей по ночам.

Потом Сильвия все же заставила себя уснуть. Сон медленно нахлынул на нее, беспокойный сон, в котором приходили и уходили всяческие кошмары. Один из кошмаров выглядел, как просьба о помощи, как вызов, оборвавшийся, прежде чем она успела отозваться на него. Потом был другой такой же кошмар. Затем следующий. Потом кошмары прекратились, но покой не пришел.