Джордж Энгланд - Незанятый мир

Они слышали биение собственных сердец. Их вдохи и выдохи стали до странного громкими. Над ними на обломанном карнизе щебетали расположившиеся на отдых ласточки. И вдруг Беатрис заговорила:

— Видите там Флэтайрон-билдинг [9] Флэтайрон-билдинг — небоскреб в Манхэттене, расположенный на месте соединения Бродвея, Пятой авеню и 23-й Восточной улицы. Название переводится с английского как Утюг из-за его формы, напоминающей утюг. Флэтайрон-билдинг — один из символов Нью-Йорка. ? Какая безобразная развалина. — Она взяла у Стерна телескоп, отрегулировала его и с минуту взирала на беспорядочную громаду камня и металла. В пятнах, точно кожа прокаженного, стояли стены, откуда сотни блоков свалились на Бродвей, образовав обширный завал. В бессчетных местах наружу выглядывал стальной каркас. Крыша ввалилась внутрь, сокрушив верхние этажи, от которых осталось лишь несколько редких вертикальных металлических прутьев. Взгляд Беатрис обратился к месту, которое она хорошо знала.

— О, отсюда даже видно кое-что внутри контор на восемнадцатом этаже, — заметила она. — Смотрите-ка. — И указала. — Вон та, ближе вперед… Я знала когда-то… — Она резко умолкла. Телескоп заколыхался в дрогнувших руках. Стерн увидел, что она очень бледна.

— Отведите меня вниз, — прошептала она. — Не могу здесь больше оставаться. Нет, не могу. Зрелище этой разоренной конторы. Давайте-ка спустимся туда, откуда ее не будет видно.

Бережно, точно перепуганного малыша, Стерн повел ее вокруг по платформе к дверям, а затем вниз по осыпающимся ступеням и так до того места, полного обломков и пыли, где когда-то располагалась его контора. И там, держа руку на ее плече, стал уговаривать ее не падать духом.

— Послушайте, Беатрис, — сказал он. — Давайте обсудим это вместе, попробуем решить проблему как два разумных взрослых человека. Мы не знаем, что именно случилось, и еще какое-то время не узнаем, пока я не исследую ситуацию. Мы даже не знаем, какой нынче год. Неизвестно, жив ли кто-либо еще где-либо на свете. Но мы все выясним. После того как обеспечим себя всем необходимым на ближайшее время и выработаем какой-нибудь мало-мальски пригодный план существования. Если все прочие исчезли, сметены, стерты начисто, будто надписи мелом на доске, то как слупилось, что мы пережили всех, что бы ни поразило Землю, это пока загадка, много выше нашего с вами понимания.

Он поднес ее лицо к своему, благородному, несмотря на все прихотливые изменения. Он заглянул в ее глаза, словно пытаясь читать у нее в душе, чтобы оценить ее способность поддержать его в трудах и борьбе, которые неизбежно им предстоят.

— На все вопросы рано или поздно найдутся ответы. Как только я установлю точную дату этого ряда явлений, я смогу наметить и решение, не бойтесь. Некий огромный всемирный долг выпал нам с вами, он куда больше и бесконечно важнее, чем что-либо, о чем каждый из нас хоть раз помышлял. И сейчас не следует скорбеть или страшиться. Надо повернуться лицом к этой загадке, разобраться в ней и победить.

И Беатрис улыбнулась ему сквозь слезы с надеждой и доверием. В последних лучах солнца, проникших сквозь оконное стекло, ее глаза были чудо как хороши.

Пока они сидели и беседовали, долго и серьезно, в этом разоренном месте, настал вечер. Их так возбуждало желание знать правду, что они не чувствовали голода и не воспринимали как неудобство отсутствие одежды. Стульев тоже не было. И даже метлы, чтобы подмести пол. Но Стерн не замедлил выворотить мраморную плиту на лестнице. И этой каменной дощечкой, еще достаточно крепкой, чтобы годиться для дела, он очистил один из углов конторы от всякого хлама. Так у них появилось нечто вроде временного лагеря, чтобы приносить туда любую добычу и обсуждать, что нужно делать.

— Итак, — говорил инженер, меж тем как сумерки сгущались, — итак, очевидно, на некоторое время имеет смысл считать это здание нашим штабом. И, насколько я могу прикинуть, случилось примерно следующее. Внезапно какая-то смертельная эпидемия или катаклизм поразили Землю много-много лет назад. То могло быть почти мгновенное нашествие некоего нового и крайне опасного микроорганизма, размножающегося с такой удивительной быстротой, что он опустошил мир в течение дня, еще до того, как люди успели принять хоть какие-то меры или подумать о них. Опять же, дело могло быть и в каком-нибудь ядовитом газе, либо из трещины в земной коре, либо еще откуда-то. Возможны и другие гипотезы, но какова нынче их практическая ценность? Мы знаем только, что здесь, в самой верхней конторе башни, мы с вами каким-то чудом спаслись, отделавшись лишь долгим периодом глубокого анабиоза. Сколь долгим? Богу одному ведомо. Пока что я даже предполагать не могу.