Нина смотрела на меня, ждала поддержки:
- Откроем, - сказал я. - Ничего не случится. Любопытно все-таки.
- Ты же знаешь, что этого делать нельзя, - сказал инженер. - Что у нее внутри? А если вирус попал? Чужой.
- Нет там никакого вируса, - сказала Нина. - Я знаю, что там.
- Что? - спросил инженер.
- Записка.
- Может быть, - согласился инженер. - Может, даже сигнал бедствия.
Нина не стала ждать. Она повернула крышку, положила ее рядом с капсулой.
- Как внутреннее отверстие открыть? - спросила она.
- Вы все-таки решили? - спросил инженер. - Ну, как хотите.
Он не оборачивался, смотрел вперед, где из синевы на горизонте вылезали розовые вершины Кавказских гор.
- Да, - сказала Нина.
Я показал ей, на какую кнопку надо нажать. Почему-то я ощущал странную слабость. Я знал, что этого не может быть, и в то же время понимал: это та самая капсула, которая догнала меня, вернула меня в прошлое, которое никуда не делось, которое рядом. И пусть Снежина забыла обо мне, пусть она сейчас за несколько тысяч километров от меня, - от прошлого никуда не денешься. Оно остается в тебе, как бы ты ни старался себя обмануть.
- Как жалко, - сказала Нина. - Капсула пустая.
- Нет, - сказал я. - Если в ней записка, то она находится в боковом отделении. Вот здесь.
И я достал записку.
Нина положила мне руку на плечо, будто успокаивая, будто приобщаясь к чуду.
- Дай погляжу, - сказал инженер.
Я ничего не ответил, пока не прочел записку сам.
- Смотри. Все ясно, - сказал я. - Ошиблись адресом. Это отчет о затмении Юпитера, - на поясе астероидов. Сигнальные капсулы - один из видов связи между лабораториями. Затмение прошло восемь месяцев назад.
Нина смотрела в окно, на белые полоски пены, исчеркавшие синюю воду. Аэрокар пошел на снижение, огни Сухуми притягивали его.
...Я сказал, что мне жарко, и вышел покурить на веранду. Вечер в ресторане был испорчен, и я тому виной. Инженер не понимал, в чем дело, подозревая, что мы поссорились с Ниной и не хотим сознаться. Я курил на веранде. Толстые шершавые виноградные листья покачивались у самых глаз. Только самый наивный дурак поверит, что капсула за три года может преодолеть расстояние в девяносто три световых года. Только последний дурак...
Я спустился на улицу, заказал аэрокар и, не попрощавшись со спутниками, поднялся в воздух. Я летел на восток, к Памирскому институту, где работала Снежина. Я понял, что эти три года я шел к ней. Три года и три часа. Три часа лету от Сухуми до Памира в маленьком аэрокаре".
Девиз: "Память".
- Все, - сказал сам себе Павлыш. - Мы молодцы, хотя можно было бы написать лучше.
Павлыш улегся на койку с рассказом в руках. Прочел его, кое-где поправил. Теперь можно полностью отдаться редакторским обязанностям.
10
- Есть ли еще желающие сдать рукописи? - спросил Павлыш, заглядывая в кают-компанию.
- Неужели мало? - удивился Малыш. - Я думал, у тебя вся каюта завалена рукописями.
- Так и есть, - сказал Павлыш. - Но мы, авторы, можем потесниться.
- Знаешь что, - сказал Малыш. - Ты бы скорее выпускал альманах в свет. А то начнется торможение, забудем о литературном творчестве.
- И то верно, - сказал Лещук. - Читать нечего.
- Ну хорошо, - сказал Павлыш. - Если что еще будет, заносите ко мне в каюту. А я пока схожу к Бакову.
Старпом был на мостике.
- Алексей Иванович, - сказал Павлыш, - мне нужно тысячу листов хорошей бумаги.
- И не надейся, - сказал Баков.
- Вы же знаете: для альманаха.
- Бумаги осталось две пачки, а она всем нужна. Подходим к Земле, все пишут. И отчеты, и дневники.
- Я не спорю, - сказал Павлыш. - И отчеты, и дневники. Но, во-первых, бумаги больше, чем две пачки. В этом я не сомневаюсь. Вы были бы плохим хозяином корабля, если бумаги всего две пачки.
- Доктор Павлыш, - сказал Баков, - мы космический корабль, а не летающая канцелярия. Вместо чего вы предлагаете мне возить бумагу? Вместо ваших лекарств? Вместо запасных частей к Мозгу? Вместо зубных щеток?
- Ну, а пятьсот листов дадите? - спросил Павлыш.
- Зачем так много?
- Экземпляров тридцать-сорок надо же сделать. Всем членам экипажа, на космодром, в крупнейшие библиотеки мира, в фольклорный институт, - надо, конечно, тысяч пять экземпляров, но я понимаю ваше положение и прошу всего пятьсот листов бумаги. Одну пачку. Одну.
- Нет, - сказал Баков. - И так уже два дня все бегают ко мне за этой бумагой.
Сошлись на трехстах листах. Павлыш и этого не ожидал. Еще листов пятьдесят он собрал по каютам. Притащил кипу листов к себе, взял на мостике копировалку. Приготовил все к работе.
Читать дальше