Роберт Хайнлайн - Не убоюсь зла [litres]

– Знаю. Не собираюсь отдавать его каким-то сквоттерам. Черт побери, этот особняк стоил мне девять миллионов, не считая налогов и расходов на содержание. Вдобавок я беспокоюсь о прислуге. Устала быть феодалом… стереть, заменить… теперь феодалкой. – (Стереть, заменить – распутной девкой!) (Верно, Юнис. Однако после свадьбы я не особенно распутничаю.) (Просто возможности не представляется, близняшка. Вижу, как вам не терпится.) (Кому это не терпится? Ничего, сестренка-близняшка, день придет. Но не будем говорить об этом ненаглядному Джейку.) – Не могу просто так всех разогнать; некоторые проработали у меня более двадцати лет. Но если мы купим яхту и станем на ней жить, это решит все проблемы.

– Значит, покупаем?

– Да, наверное. Эта мысль пришла мне в голову на свадьбе, когда я думала о покупке фермы.

– Девка, ты должна была думать обо мне!

– Я думала. Но после перерождения я способна думать сразу о нескольких вещах. Наверное, благодаря улучшившемуся кровообращению. – (То есть благодаря мне, босс.) (Да, милая. Это одно и то же.) – Наш банкетный зал, превращенный в часовню, куда больше походил на церковь, чем на место для еды. Поэтому вот моя мысль: подарим дом Малышу. Создадим попечительский фонд его церкви, в состав которого, если захотят, могут войти Алек и Мак. Определим фонду пожизненное содержание, а Хьюго, как пастору, хорошую зарплату. Это осуществимо?

– Без проблем, Юнис. Если тебе так хочется избавиться от дома…

– Хочется. Но только с твоего согласия.

– Дорогая, это твой дом. Я давно понял, что владеть недвижимостью в мегаполисе – не удовольствие, а сплошная головная боль. Если тебе понадобится пристанище, можем оставить мой домик в «Тихой гавани». Там никаких сквоттеров. Твой план требует корректировки, но Малыш может получить особняк. Попрошу Алека этим заняться. Думаешь, Малыш справится? Сквоттеров и вандалов его присутствие может не остановить.

– Выслушай вторую часть моего плана. Она касается остальных наших слуг. Предложим каждому, чей стаж больше двадцати лет или близко к тому, выйти на пенсию с сохранением полного жалованья. Охранников и подсобных рабочих попросим остаться и работать в фонде за ту же ставку. Ты прав, неграмотный хозяин может не справиться; если ему не помогать, от церкви останется лишь одно название. Преподобный Хьюго – лучший телохранитель, но он дитя Божье и ничего не смыслит в управлении. Ему понадобится практичный домоправитель – вроде Каннингема или О’Нила. Или Ментона. Пускай Алек подумает. Джейк, я хочу передать Малышу полностью обеспеченное предприятие, чтобы ему не отвлекаться от проповедей, молитв и спасения душ. Думаю, ты понимаешь почему.

(Я точно понимаю. Однако, босс, любой из четверки мог убить того грабителя.) (Любимая, остальных троих мы уже отблагодарили и продолжим благодарить. Отец Хьюго – другое дело.)

– Юнис, ты правда веришь, что Хьюго может спасать души?

– Понятия не имею. Джейкоб, я не знаю, кто на самом деле управляет этим миром. Даже если деятельность Хьюго значит не больше наших медитаций, она все равно полезна. Наш мир испорчен. Во времена, когда по улицам разъезжали «Форды-Т», Соединенные Штаты были прекрасны и полны надежд. А сегодня молодежи лучше всего сидеть дома, не высовываться и распевать «ом мани падме хум». В нынешнем мире они и не умеют ничего лучше; это куда полезнее, чем подсесть на наркотики. Когда медитация и бессмысленные молитвы – лучшее из доступных занятий, Хьюго может принести много пользы в том же самом смысле. Даже если его вера ложна на все сто процентов. Но вряд ли отец Хьюго ошибается больше самых ученых богословов. Может, он и ближе к истине. Джейкоб, я уверена, никому не известно, кто на самом деле управляет миром.

– Милая, я просто полюбопытствовал. У беременных бывают странные фантазии.

– Дорогой, я ведь беременна не в голове, а в животе. В голове по-прежнему старый Иоганн. Охраняет меня.

(Вы так думаете? Босс, если бы я за вами не следила, вы бы сейчас бредили фантазиями, как кошка, которая собирается родить в мусорном ведре! Не забывайте, я уже через это прошла.) (Помню, потому и не боюсь. Иначе мне было бы страшно до потери пульса.) (Босс, мы созданы, чтобы рожать детей. Это не страшнее, чем зуб вылечить.)

– Джейк, я рассказывала о своей политической карьере?

– Юнис, для меня это новость. Не могу такого даже вообразить.

– Вообрази Иоганна, а не Юнис. Сорок лет назад меня убедили, что заняться политикой – мой «долг». Теперь-то я понимаю, что партия хотела одного: чтобы я оплатил избирательную кампанию в округе, где она все равно бы проиграла. Но это стало для меня уроком. Я понял, что бизнесменам не место в политике, тем более в правительстве. Я проиграл с таким треском, что больше никогда не порывался «спасать мир». Кто-нибудь, может, и знает, как сберечь эту насквозь прогнившую планету, но уж точно не я. Теперь я наверняка знаю, что не знаю, как это сделать. Не самое полезное знание, но хоть какое-то. Джейк, пока Иоганн руководил «Смит энтерпрайзес», он знал, что делать с компанией. Сейчас я знаю, что делать с шестью десятками человек у меня на службе, знаю, как обеспечить их будущее – по крайней мере, финансово. Но один человек не в состоянии решить проблемы семи миллиардов. Тебе не дадут. Если попытаешься, рехнешься от сознания собственного бессилия. И для трехсот миллионов много не сделаешь, если главная беда в том, что их триста миллионов. Я не вижу пути, кроме принудительной стерилизации, а это лекарство хуже самой болезни. Введение лицензий ничего не решило.